Книга Королева пламени, страница 69 – Энтони Райан

— Это Альтурк, талесса клана Серых Соколов, — представила та.

— Мы уже встречались, — заметил Ваэлин. — Как ваш сын?

Лицо Альтурка перекосилось от гнева, Кираль сжалась, а Ваэлин едва поборол желание выхватить меч из ножен.

— Мой сын был мусор. Мелкий, дрянной, — сказал талесса на ломаном языке Королевства. — Его никчемная жизнь хорошо закончилась.

Ваэлин подумал, стоит ли соболезновать, решил, что это будет воспринято как новое оскорбление, и вместо того сказал:

— Малесса дала нам право на свободный проход. Что вы делаете здесь?

Альтурк ощерился и заговорил медленно и размеренно, словно боялся поперхнуться злостью:

— Малесса приказала сотне сентаров идти за тобой. Лучшая кровь лонакхим прольется по твоему слову.

— Вам известен наш путь? Мы пойдем сквозь большой лед в земли наших врагов. Впереди много опасностей.

— Слово Горы не подвергают сомнениям, — сказал Альтурк, дернул поводья и развернул пони. — Иди за нами, не сворачивай со следа. Тут мало кто приветит тебя. Я не обещаю тебе безопасного проезда.

Отряд покрыл тридцать миль до темноты, люди и кони выбились из сил. Сентары без устали рысили по мириадам каньонов и долин — и всегда с оружием наготове. Многие держали стрелы на тетивах луков и постоянно обшаривали взглядом окрестности. Несколько пони ехало без всадников, у некоторых воинов виднелись свежие повязки с пятнами крови.

— Малесса попросила у наших людей слишком многого, когда захотела, чтобы вы проехали без помех, — объяснила Кираль, заметившая, как Ваэлин глядит на раненых. — Фальшивая Малесса пала, но ее слова еще живут во многих душах.

— Но вы же и были фальшивой Малессой, — удивленно напомнил он. — Разве ваше присутствие среди нас не удерживает от нападения?

— Когда Малесса освободила меня, я ушла с Горы вместе с сестрами и рассказывала мою историю у костров каждого клана, — печально улыбнувшись, поведала Кираль. — Историю принимали хорошо, там ведь столько удивительного. Большинство поверило мне. Но кое-кто посчитал, что Малесса сбила меня с пути. Поработившая меня тварь умела обращаться со словами. Она искусно сеяла сомнения в душах тех, кто уже погряз в злобе и жестокости. Ненавидеть легче, когда ненависти помогает разум, а тварь находила много причин ненавидеть.

Лагерь разбили на низком плато среди скал. Альтурк выставил сильную охрану со всех сторон. Большинство сентаров предпочитало оставаться подальше от мерим-гер, но кое-кто живо заинтересовался новыми спутниками. Когда Дарена спешилась, к ней подошла коренастая лоначка, внимательно посмотрела на нее и затараторила по-лонакски.

— Я не знаю вашего языка, — смущенно выговорила Дарена.

— Она спрашивает, принадлежишь ли ты к клану Стеклянных Стрел, — перевела Кираль. — Твое лицо похоже на лицо ее кузины, погибшей много лет назад.

— Как она погибла? — хмуро глянув на суровую лоначку, осведомилась Дарена.

— В набеге. Ее кузина погибла вместе с сестрами и их детьми. Лонаки сначала посчитали виновными сеорда, но следы были не их, и к тому же сеорда никогда не убивают детей.

Дарена отложила снятое с лошади седло, подошла ближе к лоначке.

— Как звали ее кузину?

— Милека. Это значит «Сова».

Лоначка заговорила.

— Она сказала, что тебе есть о чем поведать у костра, — перевела Кираль.

— Да, у меня есть о чем поведать, — нехотя подтвердила Дарена.

Женщина привела дюжину лонаков. Они сидели на корточках у костра и слушали, как рассказывала Дарена и переводила Кираль. Лонаки не слишком уютно чувствовали себя рядом с Мудрым Медведем и Железным Когтем, но любопытство перевесило. Похоже, лонаков искренне заинтересовала история разрушения деревни, хотя воспоминания Дарены были смутными и обрывочными. Кое-кто беспокойно зашевелился, услышав про волка и про то, как он пронес Дарену через лес, но все досидели до конца. Когда Дарена закончила на том, как ее нашел и удочерил лорд Аль-Мирна, лонаки закивали и принялись хвалить рассказ.

— Им понравилось, — с облегчением произнесла Кираль. — А хороший рассказ многое значит для моего народа.

Из тени у ближайшей скалы вдруг вышел Альтурк. Он встал, скрестив руки на груди, не отрывая взгляда от Дарены.

— Ты жила как мерим-гер. Но на твоих руках — побрякушки сеорда.

— Я и мерим-гер, и сеорда — если не по крови, то душой, — спокойно заметила Дарена.

Альтурк издал хриплый звук, отдаленно похожий на смешок.

— Ха, лонакскую кровь так запросто не скроешь. Быть может, еще до конца нашего похода она заговорит с новой силой, — сказал вождь и что-то буркнул лонакам. Те вскочили и в один миг растворились среди теней. — Не забудь встать до рассвета, — предупредил Альтурк и скрылся в темноте.

На следующий день на отряд впервые напали. Он пересекал глубокий каньон, когда из пещеры выскочили две дюжины воинов, осыпали стрелами сентаров и бросились в рукопашную, стараясь пробиться к ненавистным мерим-гер. Сентары почти всех закололи копьями и забили дубинами без видимых потерь для себя. Лишь один воин прорвался сквозь строй и, дико вереща, помчался к Ваэлину — но встал как вкопанный, когда наперерез вышел Железный Коготь. Медведь заревел, поднялся на задние лапы. Бедный ошалевший от страха лонак выронил дубинку — и мгновением позже его грудь пронзила стрела. Кираль с луком в руках подошла к телу, пнула по ноге, чтобы удостовериться в смерти, и лишь потом нагнулась за стрелой.

Через три ночи напали снова, но теперь уже не кидались в рукопашную, а стреляли из темноты — и отняли жизнь у сентара, которому не повезло выйти к огню в неподходящее время. Альтурк собрал два десятка воинов и повел в ночь. Вскоре они вернулись с окровавленными дубинками и наконечниками копий. Похоже, вылазки оказалось достаточно, чтобы обеспечить ночное спокойствие, и к кострам мерим-гер подошла группа сентаров в поисках развлечения — новой истории. Эти рассказы превратились уже в ежевечерний ритуал.

— Моя очередь, — объявил Орвен. — Я расскажу про то, как лорд Ваэлин в битве при Алльторе один бросился на врагов.

— Увольте меня, — простонал Ваэлин и встал.

— Но, милорд, они хотят истории, — чуть заметно усмехнувшись, сказал Орвен.

— Но я не хочу, — ответил Ваэлин и пошел прочь через лагерь.

Сентары провожали его настороженными взглядами либо делали вид, что им безразлично.

Альтурк сидел в одиночестве и протирал дубинку затрепанным куском оленьей шкуры. Рядом лежал только что наточенный нож.

— Я пришел спросить о твоем сыне, — сказал Ваэлин. — Надеюсь, не мои дела привели его к смерти?

— Зря надеешься, — не глядя на него, буркнул вождь.

— Ты убил его за неподчинение Малессе?

Альтурк оторвал взгляд от дубинки.