Книга Триггер. Как далеко ты можешь зайти?, страница 75 – Павел Воронин

Марина удивленно смотрела на него. Сказала:

— Я что-то запуталась: мы жениться собрались или сразу на развод подаем?

— Это жизнь, Мариш. Всякое бывает.

— Я никуда не пойду! — заявила она. Ее лицо пылало гневом. Она была готова на все…

…Тем же вечером Артем и Денис сидели у стойки бара. У Дениса имелась на лице свежая царапина. Он жаловался другу:

— Не знаю, что сегодня делать, как домой возвращаться. Она же там еще…

— Ты не возвращайся, — посоветовал Артем. — Сними номер в гостинице. А через месяц намекни, что собираешься квартиру сдавать.

— Через месяц? Ну, месяц она там жить не будет…

— Будет, — заверил Артем. — И родители ее туда переедут. И она постарается поставить тебя в тяжелую ситуацию, заведя при родителях речь о контракте. Тебе будет тяжело. Но ты держись.

— Ладно, с контрактом ты был прав, — согласился Денис. — Я ведь даже не собирался ничего подписывать. Думал, скажу ей, посмотрю реакцию. Почему, когда я тебя слушаю, начинается какая-то фигня?

Тут у Артема зазвонил телефон. Это был сам Леонид — человек, который хотел излечиться от бессонницы. Он был согласен на личную встречу в три часа, но просил психолога приехать к нему в офис — у него было много работы, и он не успевал приехать к Артему.

— Хорошо, я приеду, — сказал Артем. — Но только это будет дороже в полтора раза. Давайте адрес.

…В кабинете Леонида сидела его мама. Они обсуждали ситуацию с Николаем.

— Я с ним поговорю обязательно, — обещала мама. — Прямо сейчас зайду. Но ты же знаешь Колю…

— Знаю, — вздохнул Леонид. — В этом и проблема.

Тут он вспомнил про подарок, который привез матери. Он вынул из стола небольшую коробочку, открыл ее. Там лежали красивые елочные игрушки ручной работы.

— Вот, это тебе, — сказал Леонид. — С наступающим! Прости, надо было заехать сразу, как вернулся, отдать.

— Спасибо, Лёнь, — сказала мама.

Тут секретарша привела Артема.

— Это моя мама, Софья Алексеевна, — представил Леонид мать. — Если вы не против, она тоже с нами побудет. Мне показалось, будет правильно нам вместе обсудить ситуацию.

— Неправильно подумали, — твердо заявил Артем. — Обсуждать с мамой свою депрессию есть смысл в восьмилетнем возрасте. Вам, кажется, уже больше.

У Софьи Алексеевны губы сжались в ниточку. Этот человек покушался на ее право знать все о своих детях, участвовать в их жизни!

— А у вас, я так понимаю, своих детей нет, — сказала она ледяным тоном.

— Нет, — подтвердил психолог. — Но мы над этим работаем.

Мама ушла, тогда Леонид сказал:

— Извините, но для психолога вы не слишком осторожны.

— Вы путаете психологию с дипломатией, — ответил Артем. — У меня нет задачи вас успокоить. Я здесь, чтобы избавить вас от проблемы. Как давно вы не спите?

— Недели полторы. Может, две.

— Пытаетесь хотя бы заснуть? Считаете овец?

— Я не могу, — признался Леонид. — Мне плохо, понимаете? Я перестаю себя контролировать.

— Так это вы вчера в Подмосковье четырех человек зарезали? — будничным тоном спросил Артем.

— Что?! — изумился Леонид.

— Нет? Ну, тогда все еще можно поправить. Окончательно контроль не утерян.

— Да, но я делаю вещи, которые… Я никогда в жизни на жену голоса не повышал, а тут стал кричать… Я просто не понимаю, что со мной происходит…

— Так что случилось полторы недели назад? — спросил Артем. — Рухнул курс акций, началась забастовка персонала?

Леонид задумался. Надо было рассказать про Николая, но тема была болезненная. Наконец он решился.

— У меня есть партнер — мой брат, — сказал. — Ближе у меня нет человека. Но сейчас у нас… некоторые сложности.

— С «некоторыми сложностями» нужно идти к гомеопату, — ответил Артем. — Я занимаюсь гигантскими проблемами. Так что или рассказывайте все, или продолжайте бодрствовать. Совсем хреново станет — пойдете ночным сторожем работать.

— Ладно, — решился Леонид. — Скажем так: у нас разные взгляды на будущее моей… точнее, нашей компании.

Метод Артема состоял, в частности, в том, чтобы не сглаживать проблемы, а предельно их обострять. Поэтому он спросил:

— Короче, он у вас отжимает бизнес?

— Нет, что вы! — испугался Леонид. — Наоборот. Вернее, я не то чтобы отжимаю… Не хочу, конечно… Но… Я просто запутался. Не знаю, что делать. Я и правда на грани. Просто не знаю, за что мне держаться, когда самый близкий человек, практически брат…

— Практически? Вы не родные?

— Мы как родные. Его родители взяли меня после того, как мои родители погибли. Все, что у меня есть — это благодаря им. Понимаете, после гибели родителей — они погибли в аварии — я оказался в детдоме…

И Леонид рассказал психологу об этом детдоме, где он — ребенок совершенно домашний — был абсолютно беспомощным. Как над ним издевались, унижали, били. Как он в школе неожиданно познакомился и сблизился с мальчишкой из параллельного класса — Николаем. Тот стал его другом, вникал во все проблемы маленького Лёни. А потом — потом привел его в свой дом. И заявил родителям, что Леонид будет жить у них, а не то сам Николай уйдет в детдом. Так у Леонида снова появилась своя семья…

— Лет до двадцати, наверное, мы с ним вообще не спорили, — продолжал рассказывать Леонид. — Потом он был в армии… А у меня в это время стартап появился. Ну, а потом… Потом я взял его партнером.

— Сами взяли? Или вас заставили?

— Год назад папа умер, — объяснил Леонид. — Я Колиных родителей до сих пор родными считаю. Перед смертью папа просил пристроить Николая. Он пить тогда начал… С работой никак не определялся… А я, идиот…

— Испытываете перед «практически братом» такое чувство вины, что ни есть, ни спать не можете? — подсказал Артем.

Леонид не ответил. Что он мог ответить? Он рассказывал дальше:

— Я думал, он хоть немного в бизнес включаться начнет. В крайнем случае думал прибылью делиться. Я же ему должен за все, что он для меня сделал. А он… Ему плевать на наш бренд, на то, чего мы добились. Он просто видит деньги и хочет их вынуть из оборота. А это нас убьет. Это меня убивает. Я эту компанию 12 лет тащу.

— Ну и что? Закроете эту, потащите новую. В чем проблема?

— Какую новую? — возмутился Леонид. — Я с детства мечтал, что смогу сделать что-то свое. Эта фирма — не просто бизнес. Это моя жизнь.

— И что теперь — будете всю жизнь «на посту»? Или пойти удавиться из-за этого?

— Сейчас я на что угодно готов. Как вам объяснить? Знаете, это как если бы вам сказали, что завтра конец света, а потом пригласили на свидание. Вы просто не сможете расслабиться. Я закрываю глаза — и все время об этом думаю.