Книга Спаси нас, страница 64 – Мона Кастен

Я даже не знаю, что мне на это ответить. Вопросы теснятся у меня в голове. Рэн и Эмбер? И как же Руби отреагировала, узнав об этом?

При мысли о Руби меня пронизывает острая боль, напоминая, зачем я сюда приехал.

– Я здесь вовсе не из-за Эмбер.

Рэн медленно кивает:

– Из-за твоего отца?

Теперь моя очередь кивать:

– Он ждет меня дома, но я просто не могу туда ехать.

– И ты хочешь со мной об этом поговорить? – тихо спрашивает он.

Я отрицательно мотаю головой:

– Я просто не могу сейчас ехать домой.

Я не успеваю договорить, как Рэн отступает в сторону:

– Входи.

Я перешагиваю через порог и поднимаюсь с Рэном в его комнату.

Здесь с каждым разом все меньше чувствуешь себя непривычно. Прежний дом Рэна всегда был для меня чем-то вроде второго родного дома – интересно, с этим местом тоже когда-нибудь произойдет то же самое?

– Садись, – говорит Рэн, указывая мне на кровать, а сам присаживается к столу. Мой взгляд падает на экран компьютера. Завитки заголовка веб-сайта мне более чем знакомы, как и фотография шапке профиля. Рэн молниеносно захлопывает ноутбук, но уже поздно – я бы узнал блог Эмбер среди сотен других.

– Рэн, – окликаю я его, усаживаясь.

Он поворачивает ко мне голову:

– Да?

Я пристально смотрю на него:

– Эмбер мне как сестра. Если ты обидишь ее, будешь иметь дело со мной. Это понятно?

Уголок рта Рэна слегка приподнимается, но взгляд его остается серьезным.

– Понятно. Хотя я и не собирался ее обижать, разве что так, чуть-чуть.

Я опускаю взгляд на свои ладони и сосредоточенно разглядываю линии на коже:

– Иногда просто не остается выбора. Иногда другие вынуждают тебя кого-то обидеть, хотя это совсем не то, чего ты хотел.

Между нами повисает молчание. Я сжимаю ладони в кулаки и снова разжимаю их. Мысли мои возвращаются к Руби и отцу, а потом доходят до мамы. Я спрашиваю, что бы сделала она, если бы была жива. Поняла бы она, что я не хочу иметь ничего общего с компанией «Бофорт»? Допустила бы она, чтобы отец угрожал семье Руби? Не верю в это. Но ее, к сожалению, уже нет, чтобы удержать его. И я чувствую себя еще бесполезнее, чем раньше.

Рэн вырывает меня из моих мыслей, садясь рядом. Подает мне щедро наполненный стакан виски – это один из тех стаканов, которые мы подарили ему на новоселье. Я с благодарностью принимаю его и покачиваю в нем коричневую жидкость.

– Какие бы намерения ни были у твоего отца, ты прорвешься. Мы прорвемся.

И я вцепился в эти его слова, чокаясь с ним нашими стаканами.

Эмбер

Не знаю, сколько времени прошло, когда я наконец отпустила Руби и мы вернулись в дом. Она избегала вопросов родителей и только пробормотала, что устала для разговоров и хотела бы лечь. Пошла к себе в комнату и без слов упала на кровать. То, что она не закрыла за собой дверь, я расценила как разрешение последовать за ней.

Когда я уже сидела рядом с ней, она выпрямилась, оперлась спиной на изголовье кровати и посмотрела на меня. Я ответила на ее взгляд и ждала, что она заговорит первой. Она действительно оскорбила меня своим поведением в доме у тети Лидии, и хотя я не хотела бросить ее одну, все равно о вторжении в мою жизнь я не забыла.

– Прости, что вспылила, – начала, наконец, она. Глаза у нее были красные, а голос хриплый, но плакать она перестала. – Я совсем не ожидала увидеть вас вместе. С каких пор мы больше не рассказываем друг другу о таких вещах, Эмбер?

Я глубоко вздохнула:

– Я сперва сама хотела разобраться, что же между мной и Рэном, прежде чем рассказывать об этом кому бы то ни было. Кроме того, я прекрасно знала, как ты на это отреагируешь.

– Неужто ты больше не можешь мне доверять? Я хотела как лучше для тебя.

– Я знаю, – тихо ответила я.

– Извини, что я так докучала тебе своей опекой. Я… – Она пожала плечами. – Я хотела бы знать обо всем, что ты делаешь в свободное время. И я хотела бы, чтобы мы могли сказать друг другу все. Как и было раньше.

От этих ее слов у меня в горле застрял ком:

– Я бы тоже этого хотела.

– Мне ни в коем случае не хочется играть роль противной сестры, с которой не хочется говорить и которая берется обо всех судить. – Она помедлила. – Вот только… у меня с Рэном кое-что случилось… Не знаю, что за человек он теперь, но тогда его поведение было ужасным.

– Я понимаю, – сказала я, – и считаю его поступок ужасным.

– Тем не менее ты села к нему в машину.

Я подбирала подходящие слова:

– В последние недели мы не виделись и только сегодня смогли поговорить. Я хотела дать ему возможность объясниться. Еще я должна сказать, что познакомилась с ним, когда он был совсем другим человеком. Он стыдится того, что сделал тогда.

Руби глубоко вздохнула и, наконец, коротко кивнула.

– Он действительно мне нравится, Руби. Такое чувство, что он понимает меня. Мы как-то… совпадаем.

– М-м, – промычала она. – Может, он и изменился.

– Я очень осторожна. Но это тот опыт, который я должна получить самостоятельно. Ты не сможешь меня сберечь.

Какое-то время Руби молчала, водя указательным пальцем по воображаемым линиям на кровати – кажется, погруженная в свои мысли. Наконец она вздохнула и сказала скорее себе, чем мне:

– Нет. Это верно.

– А ты не хотела бы поведать, что произошло между тобой и Джеймсом? – осторожно спросила я.

Руби тяжело сглотнула. Взгляд ее блуждал по комнате и остановился на письменном столе.

– Он возвращается к своему отцу. И в «Бофорт».

Я затаила дыхание:

– Что?

Руби больше ничего не добавила. Прошли минуты, а она просто смотрела перед собой. Казалось, она и не присутствует здесь толком, и глаза у нее стали настолько пустыми, что у меня руки покрылись гусиной кожей.

– Рэн признался, что его не удивило бы, если бы отец Джеймса прибег к бесчестным средствам, чтобы вернуть власть в семье, – осторожно заговорила я. – Ты думаешь, именно это сегодня и произошло?

Это вывело Руби из транса. Глаза ее сверкнули от ярости, когда она посмотрела на меня:

– Этот ублюдок шантажирует Джеймса.

Я судорожно выдохнула. Значит, все так, как и сказал Рэн.

– Чем он его шантажирует? – спросила я.

Руби откашлялась и снова попыталась заговорить:

– Он… он пообещал, что разрушит нашу семью.