Книга Соловушка НКВД, страница 161 – Юрий Мишаткин

Чтобы расположить Абакумова к себе, угостил его принесенными из дома бутербродами с колбасой, чей запах, вкус чуть не лишили Абакумова сознания.

— Садитесь.

— Благодарю. Ваш предшественник и Рюмин держали на ногах или запирали в шкаф.

— Видел вас в Колонном зале на юбилее Горького и в Большом в правительственной ложе на балете «Лебединое озеро».

— К сожалению, пришлось покинуть театр после первого акта, поступил срочный вызов на службу.

— Моя дочь мечтает стать солисткой балета, боится пополнеть. Вашему ребенку это не грозит, у вас сын от второй жены…

— Сведение точное.

— Первая супруга настрочила на вас донос, обвинила в различных смертных грехах, в их числе критика политики партии, ее руководства.

— С бывшей женой давно не поддерживаю связей. Что с Антониной? Продолжают держать в Лефортовской, разлучили с сыном?

— Вопросы не по адресу.

Зайчиков не имел права сообщать, что жену собеседника отправили в Сретенскую тюрьму, что для Антонины хуже неволи разлука с сыном. Чтобы Абакумов перестал спрашивать, предложил стакан хорошо заваренного чая с долькой лимона, надеясь, что растопит в подследственном лед недоверия к следователю.

— С удовольствием поболтал бы в иной обстановке. Совершу непозволительное, за что могу понести дисциплинарное наказание, но верю в вашу порядочность, что не выдадите. Подследственный начальник секретариата МГБ Броверман активно сотрудничает, дал против вас весьма обширные, не требующие проверки, показания. — Зайчиков зачитал: — «По приказу Абакумова собирал, систематизировал документы о деятельности белоэмигрантов в Китае. Начальник собирался создать впечатление, как говорится, пустить пыль в глаза, будто преуспел в полном уничтожении на Дальнем Востоке врагов, захвате японской лаборатории по выращиванию микробов чумы, холеры. Все это приписывал одному себе, отставив в стороне действительных исполнителей операции». — Зайчиков посмотрел на Абакумова и продолжил: — «Мой непосредственный начальник помог уйти от возмездия тысячам агентам иностранных разведок, немецким полицаям, власовцам». Подтверждаете?

— Действуете по принципу — чем невероятнее ложь, тем ей больше верят. Какие тысячи шпионов? Если бы было так, эти тысячи врагов после войны подняли в стране восстание, захватили целые области, отвергли от Союза, как желали бандеровцы, Украину. От кары смогли уйти единицы, поиски их успешно завершены, ныне на Львовщине, в Закарпатье не осталось ни одного «лесовика», все их схроны ликвидированы.

— Заявление голословно, следствие располагает документами, показаниями свидетелей, в данном случае чистосердечным признанием вашего подчиненного. Имеются неоспоримые факты подготовки под вашим руководством государственного переворота. Как распределили в правительстве, министерствах портфели?

— Это полнейшая чушь, сами не верите в сказанное.

— Что можете показать об аресте видного специалиста по минно-торпедному оружию, лауреата, профессора Леонида Гончарова, его смерти в результате неоднократных избиений?

— Доложили, что скончался, и только.

— На постановлении об его аресте стоит ваша подпись.

— В то время аресты были многочисленными, помнить все не могу. На наиболее важные санкции давал товарищ Сталин.

— Визы товарища Сталина нет.

— В подобных случаях были устные указания.

— Сохранилось письмо жены Гончарова вождю народов. Отчего не поставили женщину в известность, что она стала вдовой, поздно и напрасно просить освободить мужа? Между прочим, немцы с их педантичностью после смерти в тюрьме, концлагере заключенных информировали их родственников о печальном событии.

— И присылали счет за кремацию трупа.

Уточнение не понравилось следователю.

— Вернемся к Гончарову, которого, по вашему приказу, в тюрьме «разматывали». До революции он имел звание капитана 1-го ранга, в двадцатом был арестован за контрреволюционную деятельность, в тридцатом вторично лишен свободы за вредительство, осужден на десять лет.

Абакумов вновь продемонстрировал осведомленность:

— И вскоре освобожден, как выдающийся специалист в своей области.

Зайчиков настаивал на своем:

— Он сознался в передаче американцам секретных сведений о вооружении советского флота.

— После физического воздействия мог признаться даже в шпионаже для марсиан.

Зайчикову надоело спорить.

— Не забывайте, где находитесь! Хватит обелять себя. Смели присваивать имущество арестованных, в частности дачу Гончарова, его автомобиль «оппель-олимп», деньги, золотые часы и прочее. В акте обыска вашей рукой сделана приписка: «Вышеперечисленное конфисковать, как нажитое нетрудовым путем в результате преступной связи с иностранной разведкой». За все совершенное мало расстрелять, достойны четвертования.

Абакумов встал, привычно заложил руки за спину.

— Беседа по душам не привела к желаемому вам результату. Прикажите увести.

Зайчиков привстал со стула.

— Не смей командовать! Заткни вонючий рот!

Вышел — точнее, выбежал из-за стола и, будучи на голову ниже Виктора Семеновича, не дотянулся кулаком до лица Абакумова. Удар пришелся в кадык. Подследственный задохнулся, стал судорожно хватать ртом воздух. Вокруг все завертелось в неудержимом хороводе, стало меркнуть, покрываться мраком, и Абакумов мешком свалился на пол.

Очнувшись, увидел склонившиеся над ним незнакомые лица — одно с козлиной бородкой, второе в роговых очках.

— Лежите, батенька, и не пытайтесь встать, тем более говорить. Покой и еще раз полный покой, иначе откажет сердечко.

— Имел удовольствие встречать вас на приеме в Кремле. Были с прелестнейшей спутницей. За одним с вами столом сидел товарищ Ярославский ^[120] и военный с большими звездами на золотых погонах. Знали вас с коллегой по портретам в газетах, сейчас рады оказать посильную помощь.

В отсутствие в позднее время тюремного врача, Зайчиков вызвал из камеры двух академиков, лауреатов, авторов фундаментальных трудов по медицине и велел привести в сознание заключенного № 15.

Абакумов следил, как у него проверяют пульс и радовался, что не видит Зайчикова.

«Испугался, что на его глазах испущу дух, придется нести ответственность за рукоприкладство… Удостоверился, что не отдал концы, и смылся. Век бы его больше не видеть… Жаль, не успел перехватить руку и самому как следует врезать…»

— Вы, батенька, молодец, что не поддались даме с косой. Чем прежде болели? Хронический сердечник?