Онлайн книга «Создатели небес»
— Держись… держись… — просипел он. Люди находились на вершине лестницы, затем отступили назад через брешь в каменной стене. Двигаться стало немного легче, хотя он все еще видел куполообразный предмет, парящий за цистерной для воды. Сияющие антенны оставались нацеленными на него. Рут начала передвигать ногами. Она повернулась, и они вместе поковыляли к дорожке. С каждым шагом идти становилось легче. Турлоу слышал, как Рут глубоко вздохнула. Внезапно, как будто стряхнув незримый груз, они обрели полный контроль над мышцами. Турлоу и Рут обернулись. — Оно исчезло, — сказал доктор. Она отреагировала с ошеломившей его яростью. — Что это ты затеял, Энди Турлоу? Пугать меня до полусмерти! — Я видел то, что сказал, — отрезал он. — Возможно, ты и не увидела это, но, несомненно, почувствовала. — Истерический паралич, — сказала Рут. — Он охватил нас обоих и отпустил в один и тот же миг, — сказал он. — Почему бы нет? — Рут, я видел именно то, что описал тебе. — Летающие тарелки! — фыркнула она. — Нет… ну ладно, может быть. Но она была там! — теперь рассердился и он, защищаясь. Рациональная его часть понимала, насколько абсурдными были несколько последних минут. Могло ли это быть галлюцинацией? Нет! Он покачал головой. — Милая, я видел… — Я тебе не милая! Он схватил ее за плечи, затряс. — Рут! Две минуты назад ты говорила, что любишь меня. Ты что, сможешь все это вот так перечеркнуть? — Я… — Кто-то хочет, чтобы ты ненавидела меня? — Что? Она взглянула на него, ее лицо смутно вырисовывалось в свете фонарей. — Там… — он кивнул на цистерну, — я чувствовал, что сержусь на тебя… ненавижу тебя. Я сказал себе, что не могу тебя ненавидеть. Я люблю тебя. Вот тогда я и почувствовал, что могу идти. Но когда я почувствовал… ненависть, тот момент, когда я ощутил это… это было точно тогда, когда они нацелили на нас свой механизм. — Какой механизм? — Что-то вроде коробки с сияющими усиками антенн. — Ты хочешь сказать, что эти дурацкие… кем бы они ни были… могли заставить тебя испытывать ненависть… или… — Я почувствовал именно это. — Самая бредовая вещь, которую я слышала в жизни! — она отшатнулась. — Я знаю, что это бред, но я почувствовал именно это, — он дотронулся до ее руки. — Пойдем назад, к машине. Рут отдернула руку. — Я не собираюсь никуда идти с тобой до тех пор, пока не объяснишь, что происходит. — Я не способен. — Как ты мог видеть это, когда я ничего не видела? — Может, та авария… с моими глазами. Поляризационные очки. — Ты уверен, что та авария в радиационной лаборатории не повредила еще что-нибудь, кроме твоих глаз? Турлоу подавил волну ярости. Было так легко рассердиться. С некоторым трудом он заставил голос звучать ровно. — Меня неделю держали на искусственной почке и сделали все мыслимые и немыслимые анализы. Взрыв изменил систему ионного обмена в колбочках моей сетчатки. Вот и все. И это не навсегда. Но я думаю, что бы там ни случилось с глазами, это причина того, что я вижу такие вещи. Я не должен их видеть, но могу. Турлоу снова подошел к Рут, поймал ее руку и почти волоком потащил ее по тропинке. Она зашагала рядом. — Но кто это мог быть? — спросила она. — Не знаю, но они вполне реальны. Поверь мне, Рут. Поверь хотя бы в этом. Они реальны. Он понимал, что умоляет ее, и рассердился на себя, но Рут придвинулась ближе, просунула руку под его. — Все хорошо, дорогой, я верю тебе. Ты видел то, что видел. Что собираешься делать? Они сошли с тропинки и вышли в эвкалиптовую рощицу. В темноте машина казалась черным пятном. У машины Турлоу остановил Рут. — Насколько тяжело поверить в то, что я говорю? — спросил он. Помолчав немного, она ответила: — Это трудно. — Хорошо, — сказал он. — Поцелуй меня. — Что? — Поцелуй меня. Посмотрим, действительно ли ты ненавидишь меня. — Энди, ты… — Ты боишься целовать меня? — Разумеется, нет. — Отлично. Он притянул ее; их губы встретились. В какой-то миг Турлоу ощутил сопротивление, но потом ее руки обвили его шею, и она растворилась в его объятиях. Через некоторое время он отодвинулся. — Если это ненависть, я хочу, чтобы ты ненавидела меня всю жизнь. — Я тоже. Она снова прижалась к нему. Турлоу чувствовал, как гулко бухает сердце. Он резким движением отодвинулся, точно защищаясь. — Иногда я просто ненавижу твою викторианскую добропорядочность, — сказала она. — Но, возможно, будь ты другим, я не любила бы тебя так сильно. Доктор заправил выбившуюся прядь рыжих волос ей за ухо. Лицо Рут призрачно сияло в свете фонарей. — Думаю, мне лучше отвести тебя домой… к Саре. — Я не хочу, чтобы ты отводил меня домой. — А я не хочу вести тебя домой. — Но мне лучше уйти? — Да, так будет лучше. Рут уперлась руками ему в грудь, отодвинулась. Они сели в машину, ощущая неожиданно овладевшее ими смущение. Турлоу завел двигатель и сосредоточенно дал задний ход, выводя машину к развороту. Свет фар выхватывал линии на жесткой коричневой коре деревьев. Внезапно фары погасли. Двигатель захлебнулся и заглох. Стало трудно дышать, точно на грудь лег тяжелый груз. — Энди! — воскликнула Рут. — Что происходит? Турлоу заставил себя обернуться налево, удивляясь, откуда знает, в какую сторону надо смотреть. Почти у самой земли, у края рощицы сияли четыре радужных кольца, и виднелся тот самый зеленый купол на четырех трубчатых ножках. Тарелка зависла там, бесшумно, угрожающе. — Они опять здесь, — прошептал он. — Там, — он указал рукой. — Энди… Энди… Мне страшно. Она испуганно прижалась к нему. Что бы ни произошло, ты не ненавидишь меня, — сказал он. — Ты любишь меня. Помни это. Ты меня любишь. Помни об этом. — Я люблю тебя. Голос был совсем слабым. Турлоу вдруг начало овладевать чувство слепой ярости. Сначала у него не было никакого объекта, просто ярость. Затем доктор почувствовал, что ярость пытается излиться на Рут. |