Книга Книжная жизнь Нины Хилл, страница 55 – Эбби Ваксман

Милли покачала головой и внезапно выпалила:

– Не особенно. Иногда у меня бывают друзья, но большую часть времени со мной никто не разговаривает. И я не против, честно, потому что мне нравится быть одной, так что все в порядке. Правда! И никто не хочет говорить о книгах, только иногда о «Гарри Поттере», потому что «Гарри Поттера» они читали. Но читали ли они еще что-нибудь, я не знаю. Когда я говорю об «Изготовителях сладостей» ^[26] или «Эволюции Кэлпурнии Тейт» ^[27], или «Пендервиках» ^[28], они спрашивают: «А что это?» – и мне становится неловко.

– Неловко за них, потому что они не читали эти суперские книги? Я, кстати, их обожаю, – Нина еще больше расслабилась теперь, когда они заговорили на ее любимую тему. Ей бы хотелось, однако, чтобы Милли не так сильно походила на нее саму: слишком уж ее слова напоминали о школьных годах самой Нины. Об обеденных перерывах, когда она пряталась в укромном уголке, втайне мечтая, чтобы ее кто-нибудь нашел.

– Неловко оттого, что я не знаю, о чем говорить, кроме книг, – ответила Милли с удрученным выражением лица. – Они хотят говорить о покемонах, и я люблю покемонов, но не так много о них знаю, как о книгах, – она посмотрела на Нину каким-то просящим взглядом. – Иногда так сложно найти, о чем поговорить. У меня от этого живот болит.

– Ну, мы можем говорить о книгах, когда пожелаешь, – сказала Нина. – Как думаешь, мама разрешит тебе вступить в книжный клуб нашего магазина? У меня целая группа девочек твоего возраста, которые без ума от этих книг и многих других, – но тут она вспомнила, что Милли с Элизой живут в Малибу. – Хотя это довольно далеко от вас.

На лице Милли вспыхнула надежда.

– Я могу спросить.

Арчи добавил:

– Еще ты можешь задавать другим детям вопросы, когда не знаешь, о чем поговорить. Так советовала мне мама, и мне кажется, это хороший совет. Спрашивай, есть ли у них собака или аллергия на что-нибудь, любят ли они птиц, верят ли в Санта-Клауса, да все что угодно, что придет на ум.

– Но единственное, что приходит мне в голову, это книги, – с беспокойством ответила Милли. – И если я начну задавать кучу вопросов, все подумают, что я еще большая чудачка, чем кажусь. На прошлой неделе мальчик из школы назвал меня фриком, и никто ему не возразил, – на последнем слове ее голос дрогнул, и внезапно Нину охватила ярость.

Стараясь говорить ровным голосом, она спросила:

– Что он имел в виду под фриком?

Посмотрев на Арчи, Нина увидела, что он испытывает те же эмоции, что и она.

Милли пожала плечами.

– Не знаю. То, что я фрик. Мы обсуждали Арагога… знаете, паука? – Арчи с Ниной одновременно кивнули. – И я заговорила о Шарлотте из «Паутины Шарлотты» ^[29], а потом обо всех насекомых из «Джеймса и чудо-персика» ^[30] и о той книге про мальчика, жука и музей Метрополитен…

– «Шедевр» ^[31], – подсказала Нина.

– Да, а еще о тараканах из книг про Грегора, и я сказала, что насекомые – это интересно, потому что они меньше детей – правильно? – и персонажи обращаются с ними так, как обычно взрослые обращаются с нами. Тогда он уставился на меня и сказал, что я фрик, – она опустила глаза. – А мне казалось, это логичная мысль.

Арчи отпил глоток воды.

– Буду честен, Милли. Я бы не назвал тебя фриком, я бы назвал тебя очень умной, но десятилетние мальчишки не славятся глубоким пониманием литературы, – он поставил стакан на стол. – И манерами.

Нина смотрела на младшую сестренку, захваченная врасплох чувством нежности к девочке, с которой она познакомилась всего полчаса назад. Она снова протянула к ней руку через стол.

– Слушай, я сама позвоню твоей маме. Ты должна ходить в мой книжный клуб, а после мы можем ужинать вместе и разговаривать обо всех этих вещах.

– И часто проходит этот книжный клуб?

– Раз в месяц.

– Не так уж часто, – сказала Милли.

– Но, может, твоя мама разрешит мне иногда забирать тебя после школы, чтобы мы могли позависать вместе. Я не против приезжать в Малибу – она чуть не поперхнулась на этом предложении, но почувствовала, что говорит искренне.

Выражение лица Милли стало более счастливым.

– Это было бы потрясно. Сейчас мне почти не с кем разговаривать.

– Ну, – сказала Нина. – Я все устрою. Мы можем делать это по четвергам, – добавила она под влиянием вдохновения. – По четвергам у меня ничего не запланировано.

– Правда? – спросила Милли, сжимая ее руку.

– Да, правда, – уверенно ответила Нина. – Четверг будет нашим днем.

Весенний фестиваль в Ларчмонте, как вы можете догадаться, проходил каждый год. Повсюду продавались сладкая вата и колотый лед, бургеры и хот-доги, а запах жареного лука восхитительно сочетался с запахом денег и крема от солнца – коронного аромата Лос-Анджелеса. Можно было покататься на пони, хотя к ним сложно было пробиться через зоозащитников, протестующих против того, чтобы на пони катались.

В этот день магазинчик «У рыцаря» заканчивал работу раньше, но Лиз, Нина и Полли всегда ходили на фестиваль вместе, мешаясь, по выражению Лиз, с тусовщиками.

– Это – общественное мероприятие, – говорила она. – Значит, надо идти туда и общаться.

В этом году Нина предложила Тому встретиться возле карусели и попыталась сдержать щенячий восторг, охвативший ее, когда она его увидела. Это было нелегко: она уже по уши втрескалась и потихоньку смирялась с этим.

Том притянул ее к себе и крепко поцеловал. Подошедшая вместе с Ниной Полли ухмыльнулась и тоже потребовала объятий.

– Я о тебе наслышана, – сказала она, но, к счастью, не стала распространяться на эту тему.

– С чего хотите начать? – спросил он. – Покататься на пони? Съесть кукурузный хот-дог на палочке?

– Я хочу покататься в аквазорбе, – сказала Полли.

Любимым детским развлечением на фестивале в Ларчмонте был просторный бассейн-лягушатник, в котором плавало с десяток больших прозрачных надувных шаров. Залезаешь в шар, его надувают и спускают тебя на воду, где ты крутишься, пока не перегреешься и не промокнешь. А потом, через тридцать секунд после того, как тебе начинает казаться, что сейчас ты либо задохнешься, либо получишь солнечный удар, тебя вытаскивают. Дети обожают эту забаву, но взрослых Нина в бассейне видела редко, потому что, сами понимаете, с возрастом приходит мудрость.