Онлайн книга «Он придет»
|
– У кого-нибудь из них имелся ключ от вашего офиса? Ага! – Это совершенно исключено. Так вы считаете, что кто-то из этих людей убил Хикла и представил все как самоубийство? Еще бы он так не считал! Такое же подозрение возникало и у меня. – Я не делаю поспешных выводов. Пока что только собираю информацию. Этот малый был достаточно уклончив, чтобы самому быть психоаналитиком. – Понятно. Внезапно Майло встал, захлопнул блокнот и убрал карандаш. Я поднялся, чтобы проводить его к выходу, но вдруг покачнулся. В глазах у меня потемнело. * * * Первым, что я увидел, когда окружающий мир вновь обрел ясность, была нависшая надо мной его огромная уродливая физиономия. Я почувствовал сырость и холод. В руках Майло держал посудную губку, с которой на лицо мне капала вода. – У вас был обморок. Как вы? – Отлично. Я был далек от «отлично» как никогда. – Видок у вас не из лучших. Может, позвать доктора, доктор? – Нет. – Точно? – Не надо. Ерунда. Просто гриппую уже несколько дней. Надо, наверное, что-то в желудок закинуть… Майло направился в кухню и вернулся со стаканом апельсинового сока. Медленно потягивая его, я начал чувствовать себя получше. Сел, стал сам держать стакан. – Спасибо. – Защищаем и служим, как говорится. – Со мной уже все нормально. Если у вас нет больше вопросов… – Нет. На данный момент пока всё. Детектив встал и открыл несколько окон – свет резко ударил мне в глаза. Выключил телевизор. – Не хотите что-нибудь поесть, пока я не ушел? До чего же странный человек, просто материнская забота! – Все нормально. – Ладно, доктор. Вы уж поаккуратней. Мне жутко хотелось, чтобы он наконец свалил. Но когда шум мотора его машины стих вдали, я почувствовал какую-то странную дезориентацию. Не подавленность, как раньше, а возбуждение, беспокойство; просто места себе не находил. Попробовал посмотреть «Как вращается мир» [11], но никак не мог сосредоточиться. Теперь бессмысленные диалоги вызывали у меня одно лишь раздражение. Взялся было за книгу, но слова не складывались в осмысленные фразы. Глотнул апельсинового сока, но от него только остался противный вкус во рту и запершило в горле. Вышел в патио и смотрел в небеса до тех пор, пока перед глазами не заплясали светящиеся круги. Кожа зудела. Птичье пение раздражало. Я не мог усидеть на месте. Так прошел почти весь день. Мерзко. А в половине пятого он мне позвонил. – Доктор Делавэр? Это Майло Стёрджис. Детектив Стёрджис. – Чем могу помочь, детектив? – Как себя чувствуете? – Гораздо лучше, спасибо. – Это хорошо. Наступила тишина. – Гм, доктор, я, наверное, лезу не в свое дело… – Это вы о чем? – Понимаете, во Вьетнаме я служил в медсанчасти. Мы там порядком насмотрелись на то, что вы называете острой реакцией на стресс. Просто подумал, не стоит ли… – По-вашему, она у меня и есть? – Ну… – И что же там прописывали от нее во Вьетнаме? – Мы как можно быстрее возвращали пострадавших в зону боевых действий. Чем дольше они избегали боя, тем хуже им становилось. – И вы думаете, мне так и следует поступить? Нырнуть обратно в самую гущу событий? – Не могу сказать, доктор. Я не психолог. – Как диагнозы ставить – так психолог, а как лечить – так… – Ну хорошо, доктор. Просто хотел узнать, как… – Нет. Погодите. Простите меня. Вы просто молодец, что позвонили. Растерянный, я терялся в догадках, что за скрытый мотив мог им двигать. – Ну да. Нет проблем. – Нет, вправду спасибо. Из вас получился бы просто офигительный мозгоправ, детектив. Майло рассмеялся: – Иногда это тоже часть нашей работы, сэр. После того как он повесил трубку, я впервые за несколько последних дней почувствовал себя человеком. На следующее утро уже сам позвонил ему в управление Западного дивизиона и предложил выпить по стаканчику. Встретились мы в заведении под названием «У Анжелы», прямо через дорогу от полицейского управления Западного Лос-Анджелеса на бульваре Санта-Моника – кофешопе с прокуренным коктейль-баром в глубине, населенным группками крупных, важного вида мужчин. Я заметил, что практически никто из них не признал Майло, что показалось мне необычным. Я всегда считал, что после службы копы только и делают, что толкутся по барам, панибратствуя с кем ни попадя. Эти же люди выпивали так, будто это была какая-то серьезная работа, – торжественно и тихо. У Майло и вправду имелись все задатки психотерапевта. Отхлебнув «Чивас» и откинувшись в кресле, он предоставил говорить мне. Больше никаких допросов. Детектив слушал, а я раскрывал ему душу. Хотя под конец вечера он уже и сам разговорился. * * * В течение двух последующих недель мы с Майло выяснили, что у нас очень много общего. Мы были примерно одного возраста – он всего на десять месяцев старше – и оба родились в рабочих семьях в относительно небольших городках. Его отец был сталелитейщиком, мой – электромонтажником. Учился он тоже хорошо – с отличием закончил Государственный университет Пердью в Огайо, после чего получил степень магистра по литературе в Индианском университете в Блумингтоне. Перед тем как его призвали на срочную, собирался стать учителем. Два года во Вьетнаме каким-то образом превратили его в полицейского. Впрочем, Майло отнюдь не считал, что эта работа идет как-то вразрез с его интеллектуальными устремлениями. Детективы-«убойщики», просветил он меня, – это самая интеллигентная часть любого полицейского департамента. Расследование убийства требует не грубой физической силы, а напряженной работы головой. Ветераны этого отдела зачастую нарушают правила и не носят оружия – зато карандаши и шариковые ручки у них чуть ли не в каждом кармане. Пистолет у Майло все-таки имелся, хотя, по его признанию, на самом-то деле он вполне мог без него обойтись. – Это настоящие «белые воротнички», Алекс – куча бумажной работы, постоянное принятие решений, внимание к деталям. Ему нравилось быть копом, нравилось ловить преступников. Иногда он подумывал, не попробовать ли заняться чем-нибудь другим, но так и не пришел к мысли, чем именно. |