Книга Все меняется, страница 99 – Элизабет Говард

Спустя некоторое время головная боль отступила, он достал чековую книжку и выписал Рейчел чек на пятьдесят фунтов – к Рождеству в Хоум-Плейс.

Затем позвонил Полли и сообщил ей печальные вести. И просил – почти умолял – ее провести Рождество вместе с родными. Она сказала, что ей надо поговорить с Джералдом, но все наверняка уладится.

– И Саймона привозите, конечно, – напомнил он.

– Само собой. И еще одно. Возможно, мне придется взять с собой няню, потому что оставлять ее здесь одну нельзя. Она поможет с детьми – это она обожает. Бедный папа! Как тебе сейчас тяжело. Я приеду! Мне пора бежать, папа. Позвоню тебе сегодня вечером.

Слегка взбодрившись, он вызвал мисс Корли, которая явилась с кофейником и тарелкой сандвичей с яйцом.

– Вы же не ездили обедать. Я отменила вашу встречу с полковником Маршем и составила список лиц, которым вы, скорее всего, пожелаете написать. – Веки ее бледно-серых водянистых глаз были красными, но она изо всех сил старалась держаться деловито.

Он поблагодарил ее за сандвичи и принялся за них, просматривая список.

– Мы могли бы отправить одинаковые письма многим из этого списка.

– Пожалуй, вам стоило бы сначала спокойно пообедать.

– Нет, спасибо, мисс Корли. Лучше сначала покончить с делами.

Он почти сразу заметил, что ему становится легче, когда он чем-то занят. Для начала он продиктовал одно общее письмо и пометил галочками фамилии тех, кому оно предназначалось. Составить более личные письма оказалось сложнее. Звонили из «Журнала лесоторговца», спрашивали мистера Казалета, и телефонистка соединила его. Разумеется, в редакции уже слышали печальные новости о компании «Казалет» и теперь интересовались, не хочет ли мистер Казалет сделать заявление.

Хью, который терпеть не мог подобные звонки, сказал, что, естественно, все люди, имеющие отношение к компании, чрезвычайно расстроены, и выразил надежду, что, когда ее продадут, множество ценных сотрудников останется на прежних рабочих местах. Добавить к уже сказанному он не пожелал ничего.

Положив трубку, он заметил, что слезы промывают дорожки в персиковой пудре на щеках мисс Корли.

– Ох, мистер Хью, я проработала у вас двадцать один год. Я просто не смогу служить ни у кого другого! Никогда! Такое чувство, будто вся моя жизнь кончилась. – Она зашмыгала носом и высморкалась. – Прошу меня простить, надо было выплакаться в уборной, но там очередь, надолго не задержишься. Простите, пожалуйста, не обращайте на меня внимания, – все-таки двадцать один год, надеюсь, вы всегда были довольны мной?

– Всегда, мисс Корли. Лучшего секретаря и помощника я не мог бы пожелать. В рекомендациях, которые я вам дам, это будет четко отражено.

Она судорожно вздохнула, но сумела удержаться от еще одного приступа плача. Вместо этого она снова высморкалась и заговорила гораздо спокойнее:

– Мне они не нужны. Я уже слишком стара, чтобы тягаться с молоденькими конторщицами. Вечно болтают о своих романах, а у большинства с правописанием беда. В мои времена работа была отдельно, а развлечения – отдельно.

Судя по ее виду, развлечений ей досталось мало, подумал Хью. И ему стало ужасно жаль ее.

– Полагаю, – продолжала она уже другим, нерешительным и даже робким тоном, – что вам, когда вы найдете новое занятие, понадобится кто-нибудь, – может, будете иметь меня в виду?

– Разумеется, – кивнул он. – Вне всяких сомнений. А теперь, думаю, вам будет лучше напечатать все официальные письма, пока я подготовлю черновики остальных.

Она ушла, а ему вспомнилось все, чем она раздражала его долгие годы: своей преувеличенно тихой речью и нарочито плавными жестами во время его приступов мигрени – причем он понимал, что в этом случае его досада ничем не обоснована; – тем, как она всегда отвечала на его телефонные звонки и ясно давала понять, что до мистера Казалета трудно дозвониться, так как он очень занят, даже если на самом деле он вполне мог ответить. А еще – приводящим в бешенство воспитательским тоном, которым она обращалась к его детям в тех редких случаях, когда они появлялись в конторе. Но во многих отношениях секретарем она была идеальным: никогда ничего не забывала, неизменно тактично напоминала ему о сроках, да еще ее безупречные письма, ее пунктуальность, добросовестность и надежность в целом. Он не смог припомнить, когда она отпрашивалась по болезни… Должно быть, она была в отпуске, когда он позаимствовал у Эдварда Джемайму. Вот в этом ему несказанно повезло. Даже сейчас воспоминания вызвали у него улыбку. Им завладела острая потребность вернуться к ней, домой; выпить с ней чаю, сделать вид, будто помогает Лоре делать уроки… С помощью хитрой уловки он заставлял ее решать арифметику самостоятельно – она спрашивала, к примеру, сколько будет трижды девять, а он отвечал: «Семьдесят четыре». И она смеялась над ним и называла правильный ответ. Как ему хотелось сейчас туда, домой. Но была еще только половина четвертого, а он всегда работал до пяти… Он придвинул к себе бювар с бланками компании и принялся писать.

Рейчел и Эдвард

– Эдвард! Как чудесно! В маленькой столовой разведен огонь, хотя горит так себе. Хочешь выпить?

Он поцеловал ее, и ее тело под толстым кардиганом и шалью показалось ему хрупким, как у пичужки.

– Мне бы виски, если у тебя найдется.

– А как же! Я уже купила напитки к Рождеству, – она позвонила, и явилась Айлин, услышавшая шум машины.

– Привет, Айлин, как дела?

– Очень даже неплохо, мистер Эдвард.

Эдварда любят все, думала Рейчел. Айлин она попросила принести виски, а брата – развести огонь пожарче. Рябь мелких морщинок пробежала по ее лицу и пропала – братья дразнили ее за это «мартышкой», – как всегда, когда предстоял трудный разговор.

– Извини, что я не смог толком поговорить по телефону, и потом, ты собиралась что-то сказать мне, вот я и решил заскочить сегодня. Так что выкладывай, дорогая.

– Так… Как тебе известно, предстоит последнее семейное Рождество в этом доме, и я решила собрать всех. Вилли чрезвычайно любезно помогает мне с продажей дома Сид, и мне пришло в голову, что и она не откажется приехать в Хоум-Плейс на Рождество и привезти Роланда. Я еще не спрашивала ее, потому что хотела узнать, как отнесетесь к этому вы с Дианой. Вот об этом я и хотела с тобой поговорить.

В этот момент Айлин внесла напитки, и Рейчел попросила его налить.

– Только мне поменьше.

– Мистер Эдвард останется на ужин?

– Увы, нет, – отозвался он. – Скажи, когда хватит.

– Ой, все, стоп. Какая получилась огромная порция.

Она предложила ему пачку «Проплывающих облаков».

– Нет, спасибо. Я верен своим цигаркам. Приехать к тебе на все праздники мы не сможем, – осторожно начал он. – У нас гостит школьная подруга Сюзан. Ее родители в Индии. Может, сумеем заглянуть на обед или еще как-нибудь. И вообще, если ты созываешь всю семью, тебе же не хватит места, разве нет?