Онлайн книга «Зов темной крови»
– Ты, конечно, помнишь историю с украденной картиной? [13] Лев усмехнулся: – Могла бы не спрашивать. – После ареста Тищенко я осталась без мужского закройщика и с кучей оплаченных заказов. – Помню такой момент. – Мы с мамой стали искать нового закройщика. – И нашли эту Вилму? – Не сразу. Поиски были сложными. Требовался мастер такого же уровня, как Анастас Зенонович. – А это, как я понимаю, практически невозможно, – резюмировал Лев. Надежда кивнула: – Идеал недостижим, но к нему можно приблизиться. Мамина знакомая порекомендовала нам Вилму Карклиню. Она только что переехала в Москву, и мы по-быстрому ее пригласили, пока не перехватили другие. – Реально хороший мастер? – Да. – Что-нибудь известно о причине ее переезда в Москву? – Вышла замуж за москвича. Он, кстати, тоже латыш по фамилии Карклиньш. Раньше жила в Риге, работала в известном, дорогом ателье. – Нужно направить туда запрос… – Это твое право. В чем-то ее подозреваешь? – Пока только в том, что она очень неприятный, скрытный и уклончивый человек. – Прибалтийская сдержанность, только и всего, – проговорила Надежда. – Я сказал то, что сказал, и не надо меня переубеждать! – рыкнул Лев. – Ее никто ни в чем не подозревает. Тем не менее, с Фугенфировым общалась только она. – Еще с ним общалась Виктория. – Но в большей степени – Вилма. Так что начинать будем с нее. А уж там как получится. Теперь едем домой! Глава 11
За то, что костюмчик сел После обеда Надежда Раух спустилась по лестнице и, увидев за стойкой администратора мать, спросила: – А где Виктория? Вроде с утра была… – Зачем она тебе? – Хотела спросить, какие документы есть в личном деле Вилмы Карклини. – Это и я тебе скажу: копии диплома и паспорта, рекомендация с предыдущего места работы, снимки из портфолио и заявление о приеме на работу. – Скажи Виктории, чтобы принесла его мне. – Распоряжусь, как только придет. Можешь мне сказать, что происходит? С тех пор как сюда приехали эти гренадеры, у меня ни минуты покоя. – Потом расскажу, – ответила Надежда. Она пересекла гостиную, вышла в вестибюль и свернула к производственным помещениям. В ближайшие полчаса ей предстояло совершить невозможное: разговорить Вилму Карклиню. Об этом ее попросил Лев Астраханский. Остановившись перед дверью закройной, Надежда припомнила домашнюю заготовку: во что бы то ни стало привлечь Вилму к работе над коллекцией. И не потому, что в этом была необходимость, а потому, что так у них появилось бы время для разговоров. Последние дни работы со всей очевидностью показали, что Соколов и его помощница Раиса справляются с раскроем, контролем пошива и примерками на моделях. Надежда, в свою очередь, вносила весомую лепту: проводила текущие примерки клиентам и принимала заказы. Последнее, как правило, сопровождалось потерей времени: мучительным выбором ткани и не менее мучительной прорисовкой модели. Это было связано с тем, что дамские грезы существенно отличались от их физических данных. Наконец, Надежда вошла в закройную: – Здравствуйте, Вилма! – Здравствуйте, – не отрываясь от раскроя ткани, поздоровалась Карклиня. – А где Анастас Зенонович? – Не знаю. – Наверное, на примерке, – догадалась Надежда и, улыбнувшись, сказала: – Так даже лучше, у меня к вам разговор. – Что ж, давайте. Да только работа ждать не будет. – Надолго не задержу. – Вчера следователь сказал то же самое. В результате я потеряла час рабочего времени. – Отложив ножницы, Вилма прислонилась боком к столу и выжидательно замерла. – Виктория сказала, что у вас немного заказов, – проговорила Надежда. – К чему это вы клоните? – Да я ни к чему не клоню. Просто хотела попросить вас о помощи. – Вы уже просили. Я отказалась. – Не забегайте вперед… – Надежда вежливо усмехнулась. – Всего-то и делов, что посадить несколько платьев на модель. – Подгонка? – сухо осведомилась Карклиня. – Можно сказать и так. У нас поменялась манекенщица. – И никакого кроя не будет? – Валентин Михайлович уже все раскроил. Теперь только шить и примерять. – На это, пожалуй, соглашусь. – Можно, я задам вам вопрос? – Вы – хозяйка ателье, зачем спрашивать разрешения? – Почему вы так категорически отказались от участия в работе над коллекцией и заказами наших клиенток? – Я – профессионал. Всю жизнь кроила только мужские костюмы. Женскую фигуру не чувствую, не привыкла кроить на женщин. А переучиваться мне уже поздно. – Только и всего? – Что же еще? – удивилась Вилма. – А мне кажется, что вы не хотите работать с Соколовым. – Я ему не нравлюсь. Чего же лезть на рожон? – Он вам тоже не нравится? – Соколов – хороший человек. Кому он может не нравиться? – Значит, дело только в его неприязни к вам? А если вы ошибаетесь? – Задав этот вопрос, Надежда слукавила. Она как никто другой знала, что Вилма права. И та ответила: – Я знаю, что говорю. Выдержав небольшую паузу, Надежда сказала: – Вот о чем я сейчас подумала… Мы уже год с вами работаем, но никогда не говорили по душам. – А это обязательно? – невозмутимо спросила Вилма. По ней было видно, что разговор ее тяготит. – За год могли бы хоть раз поговорить. – Я работаю у вас девять месяцев. – В свое время вы нас очень выручили, и я вам благодарна. – Не было бы меня, взяли бы другую. – Такого мастера, как вы, трудно найти. – Не понимаю цель разговора, – сказала Вилма, развернулась к столу и взяла ножницы. Однако Надежду это не смутило. Она подошла к столу и спросила: – Расскажите о себе. Я даже не знаю, есть ли у вас дети. – Детей у меня нет. Ответ был односложным и не слишком любезным. Тем не менее Надежда решила действовать по принципу: тебя – в дверь, а ты – в окно. |