Книга Эвви Дрейк все начинает сначала, страница 84 – Линда Холмс

– Хубба-Хубба ^[264].

– Должен тебе сказать, это не самая удобная вещь, которую я когда-либо носил.

– Добро пожаловать на Официальные мероприятия для женщин: вводный курс по эмпатии ^[265].

– Я в нем чувствую себя глупо.

– Да, но в нем ты выглядишь таким притягательным. Честно говоря, если мне не разрешили надеть белое платье ^[266], я не знаю, почему тебе разрешили надеть смокинг.

– Ладно, передавай привет Келл. Она приведет моих родителей в церковь. Я же собираюсь встретиться с Энди, и увидимся в церкви. Хорошо?

– Да, – ответила Эвелет.

Он подошел и поцеловал ее, затем потрепал собаку по ушам.

– Люблю тебя, – сказал он через плечо, уже выходя.

– Люблю тебя, – пропела Эвви в ответ, отстегивая поводок Вебстера и вешая его на гвоздь. Она приняла душ, высушила волосы и в спальне переоделась в изумрудно-зеленое платье с рукавами до локтей. Прикрепила рядом с воротником золотую булавку в форме кленового листа и наполнила свою маленькую бронзовую сумочку салфетками, губной помадой и винтажной пудреницей, которую мама Дина подарила ей в честь того летнего дня, когда она официально сменила имя на Эвелет Эштон.

– Я тоже тебя люблю, щенок, – произнесла она с особенной интонацией, которой говорила только с Вебстером, и, потрепав его ухо, села в машину. С грохотом въезжая на калькассетский мост, она просигналила и помахала рукой Моррису, который жил двумя домами далее и выгуливал свою собаку, которую звали Фидо. Это было примерно в то же время, когда она обычно выгуливала Вебстера по вечерам. Эвви проехала мимо медицинского корпуса, мимо маленьких мемориальных деревьев в честь Тима, которые были видны с дороги, и положила руки на руль.

Страховые деньги Тима – «деньги мертвеца» – были благополучно сняты. Дин повел Эвви к своему адвокату в Нью-Йорке, и она устроила так, что Эвви смогла отдать теперь их общие деньги Дину. Это было сделано специально, чтобы никто не спрашивал, почему Эвви Дрейк – а теперь Эвви Эштон – швыряется деньгами, как… ну, профессиональный спортсмен. Они сидели на ее веранде поздним летним днем, потягивали пиво, вытянув ноги, и составляли список мест, куда их можно было пожертвовать. Большой женский приют в Портленде, крошечная некоммерческая организация в Калькассете по предотвращению насилия в семье, молодежный бейсбол, Продовольственный банк, библиотека, Американский союз защиты гражданских свобод и общество Иды Уэллс ^[267], которое помогало обучать племянницу Нонны журналистике.

У церкви собралось уже много машин, включая и грузовик Дина, и когда Эвви вышла из машины, она почувствовала себя в плотной толпе. Теперь уже все знали о ней и Дине, о том, что она продала дом. Родители Тима были очень недовольны тем, что она не вернулась, чтобы отметить еще одну годовщину смерти Тима после того, как было посажено первое дерево. Отец Тимоти, к сожалению, стал свидетелем их разговора в банке, так что Эвви теперь знала, как матери Тима больно, что она так быстро забыла их сына.

Войдя в церковь, она столкнулась с Келл, чье нарядное малиновое платье было украшено кружевами.

– Здравствуйте, рада вас видеть, – произнесла Эвви, поцеловав Келл в щеку. Она уже успела оглядеть красоты церкви, пока та не была наполнена людьми. Но люди все подходили и подходили. «Хорошая явка», – подумала Эвелет.

– Привет! Как все здорово и на улице прекрасная погода, – ответила Келл. – Прекрасный осенний день. Я знаю, что он захочет тебя видеть, так почему бы тебе не сходить к нему?

Энди готовился в маленькой комнатке в задней части церкви, и когда Эвви постучала в тяжелую деревянную дверь, ее открыл Дин. Он наклонился и поцеловал ее.

– Привет!

– Привет! – ответила она. – Я зашла только поздороваться.

– Конечно. Мне все равно нужно выйти и поговорить с родителями, так что вам, ребята, пока стоит поболтать наедине. Я вернусь через пару минут.

– Спасибо тебе. Ты все еще выглядишь таким притягательным, – сказала она, когда он протиснулся мимо нее. Он повернулся и подмигнул. Эвви вошла в комнату и увидела, как Энди поправляет галстук. Заметив ее в зеркале, он обернулся.

– Эвви, – произнес он. – Я нервничаю.

– Ну конечно, – сказала она, подходя к нему. – Все эти люди… там будут смотреть на вас с Моникой. Кто бы не нервничал? – Она провела ладонью по его рубашке: – Но ты выглядишь великолепно. И Моника великолепна. Вы будете красивой парой.

Он обернулся:

– Я люблю тебя.

Она взяла его за обе руки.

– Я не собираюсь обнимать тебя, потому что не хочу раздавить такую красоту, но я тоже тебя люблю. И очень рада за тебя. Я очень, очень рада за тебя, – с усилием в голосе подчеркнула Эвви и сжала его руки.

– Я тоже рад за тебя, – сказал он, бросив взгляд на дверь.

Она пожала плечами:

– Кто знает? Может, скрестить пальцы?

Он улыбнулся:

– Хорошо, скрестим пальцы.

– Девочки уже готовы? – спросила Эвви.

– Девочки одеты, им сделали прически, они съели по фунту конфет из того, что мы купили, они вместе с Моникой играют в игру «старое, новое, заимствованное, синее» ^[268]. Кажется, обо всем уже позаботились.

Эвви вспомнила, как она готовила Роуз к Хэллоуину, помогая ей влезть в костюм сказочной принцессы и приколоть крылья.

– Да, похоже, у вас, ребята, все под контролем.

– Можешь сделать мне одолжение? – спросил Энди. – Моя мама будет сидеть с девочками во время церемонии, но ты же можешь быть рядом? Просто… я буду чувствовать себя лучше, если бы ты будешь рядом.

– Я буду рядом.

– Эвви! Не плачь.

Она сжала его руки:

– Это же свадьба. Плакать разрешается. Иди женись.

– Ладно, мне все равно, если нас раздавят. Иди сюда.