Книга Эпоха переселения душ, страница 88 – Виталий Невзоров

Самое главное — не теряйся, не падай духом и знай, что безвыходных ситуаций не бывает, а то, что кажется явным, может оказаться лишь иллюзией.

Целую, Витольд.

P. S. Не могу предсказать актуальность этой записки, я её сделал тогда, когда мы вернулись из замка Мартиньи.

P. P. S. Обрати особое внимание на здоровье доставшегося тела и перво–наперво займись его починкой, укреплением и щитами.

Уже не сдерживаясь, Лайла расплакалась: «И Витольд, и Крис уже давно мертвы, а продолжают заботиться и опекать меня!».

На всхлипы девушки явилась женщина в белой одежде и попыталась её успокоить, но эти попытки лишь привели к противоположному результату. Вскоре другая молодая девушка уколола её чем–то в руку и Лайла почувствовала, как постепенно проваливается в сон и совершенно не может противостоять этому.

И хотя на город уже опускалась ночь, Витольд решил не откладывать визит в посольство. Выскользнув из портала, несмотря на ощутимый удар о стену (спасибо Яроху), маг огляделся. Похоже, что его выход остался незамеченным. Он повернулся и подошёл к проходной. Дежуривший на дверях охранник тут же окинул его оценивающим взором:

— Хелоу, хау мэй ай хэлп ю? ^[60] — акцент не оставлял никаких сомнений по поводу национальной принадлежности охранника. Учитывая неприёмные часы работы, наверное, стоило бы удивиться вежливости советского служащего, но маг таких тонкостей не знал:

— Мне надо попасть в СССР.

Выпученные глаза охранника говорили о том, что с подобной просьбой он пока не сталкивался:

— Да? Хотя… в общем… на этот случай у меня есть приказ немедленно проводить такого человека к заместителю посла. Пройди!

Витольд зашёл за ограду.

— Теперь стой здесь, я сейчас сообщу кому надо, — взяв трубку телефона, но не спуская глаз с посетителя, охранник быстро проговорил в трубку:

— Тут посетитель, из наших, хочет «вернуться в СССР», пришлите кого–нибудь.

Не прошло и минуты, как трое человек вышли к ограде и проводили Витольда в небольшую комнату без окон и дверей с одним единственным столом и двумя жёсткими стульями. Один из провожатых остался в комнате, остальные ушли.

— Садись, — показал на стул провожатый, — сейчас заместитель посла придёт.

Ждать пришлось не долго, не более десяти минут, как появился человек, при виде которого провожатый козырнул и скрылся за дверью.

— Иван Кузьмич, заместитель посла — представился посольский работник и занял место за столом, — а вас как звать?

Своим поведением и астральной аурой Иван Кузьмич неуловимо напоминал Витольду допрашивавшего его в военном госпитале следователя из военной прокуратуры.

— Меня зовут — Витольд.

— Редкое имя, а фамилия?

— Не помню.

— Хм… странно, но ладно, пока не настаиваю, может изложите суть дела? Надеюсь, что мне не зря на службу пришлось идти во внерабочее время.

— Суть в том, что каким–то образом я очутился в Бруклине. Я совершенно не помню, как и почему, а также ничего не могу вспомнить из моей предыдущей жизни, но я уверен, что я из СССР.

— На чём зиждется такая уверенность?

— Во–первых, на каком–то предчувствии, а во–вторых, я кроме русского больше никакими языками не владею даже в самом минимальном объёме.

— А документы у вас были?

— Когда очнулся — нет, я был абсолютно голый и без каких–либо документов. Да вы можете посмотреть, репортаж об этом был в каких–то новостях.

— Откуда Вы знаете о новостях?

— Меня сразу забрали в полицию и потом освидетельствовали в больнице, я там по телевизору себя и видел.

— А как зовут ваших родителей?

— Не помню.

— Вы женаты? У вас есть дети?

— Не помню.

— А город, в котором вы жили?

— Не помню, но когда я смотрел в магазине карту СССР, то мне показалось, что «Харьков» звучит как–то роднее что ли, хотя не поручусь.

В таком русле допрос длился ещё несколько часов, но картину не прояснил. В конце концов, особист сдался и отправил Витольда спать в одно из подсобных помещений с крепким запором, а сам отправился в свои апартаменты.

Когда он на следующий день позвонил начальству в Москву, причём не в МИД, а настоящему начальству, то получил ожидаемый и недвусмысленный приказ: «Странного человека обеспечить паспортом и доставить ближайшим рейсом в Москву, тут сами разберёмся».

По утру Витольду выдали загранпаспорт с его фотографией, но выданный на имя какого–то Сергея Сергеевича Ильина и на посольской машине доставили в аэропорт. Рейс делал дозаправку в Шенноне, и по этой причине с Витольдом пришлось посылать одного из посольских сотрудников. Полёт произвёл впечатление на мага. Ещё никогда маг не летал на такой высоте и с такой скоростью. Смотря в иллюминатор, он только диву давался этому чуду земной техники. Сверяя мысленно увиденную в иллюминатор местность, с теми географическими сведениями и картами, которые были у него в памяти, незадолго до конечной остановки маг понял, что они пролетают где–то весьма близко к Харькову. Его даже посетила мысль о том, чтобы покинуть самолёт немедленно, но обнаружив, что за бортом температура минус шестьдесят по Цельсию, решил: такой поступок будет слишком опрометчив. Покопавшись в Васиной памяти, он понял, что решение вдвойне правильное, так как прецедентов побега с летящего пассажирского самолёта мировая практика не знала, а создавать излишний ажиотаж вокруг себя, даже во имя скорости, маг не хотел.

По прибытии Витольда уже ждали и в обход всех официальных турникетов, на которые он насмотрелся в Вашингтоне, проводили какими–то путаными коридорами на служебный двор, и усадили в машину. По внешнему виду машины и сопровождавших её людей Витольд понял, что им заинтересовались властные структуры этой страны, которых Вася почему–то называл «особистами» или «гэбэшниками». Его доставили в какую–то тюремную камеру весьма Керданского вида: камера находилась в глубоком подвальном помещении с очень тесными одиночными камерами и огромной толщины стенами. Удобств в камере было не больше, чем в аналогичных сооружениях Гобленочи.

Оставшись наедине с самим собой, маг осмотрелся, проверил астрал, присел на нары и задумался. Возможны были два пути: можно «плыть по течению» и посмотреть что будет, скорее всего, будет опять больница, потом ничего не обнаружат и, в конце концов, отпустят. Маг не верил, что за потерю памяти могут последовать серьёзные наказания, в крайнем случае, установят слежку. Этот путь отличался надёжностью и скрытностью, человек, потерявший память, не будет к себе приковывать чрезмерного внимания. Минусом была значительная затрата времени, которую маг оценил минимум как недельную: дня два на допросы, ещё три–четыре для больницы. Вторым вариантом было бежать, но в этом случае он автоматически становился сбежавшим преступником, и его начинали искать все соответствующие структуры, кроме того, это могло привлечь ненужное внимание местных волшебников.