Онлайн книга «Пять красных селедок. Девять погребальных ударов»
|
– Тогда от чего же он умер? – Загадка. Нет никаких признаков смертельных ран или отравления ядом. Нет следов удушения или серьезных заболеваний. Сердце крепкое. Содержимое кишечника свидетельствует о том, что он плотно поел за несколько часов до смерти. В общем, умер он точно не от голода. – Может, паралич? – Мозг изрядно разложился, так что сложно сделать какие-то выводы. Хотя кое-что указывает на то, что все же имело место кровоизлияние в мозг. Но вы должны понять, что если бы человек умер от апоплексического удара, его вовсе не нужно было бы закапывать. – Вы совершенно правы. Итак, мы едем на ферму Жана Легро. Ферма оказалась маленькой и вовсе не процветающей. Сломанная ограда, полуразрушенный флигель, заросшие сорняками поля свидетельствовали о том, что семья нуждается не только в средствах, но и в рабочей силе. Гостей приняла хозяйка дома – крепкая, мускулистая женщина лет сорока, державшая на руках девятимесячного младенца. При виде комиссара и сопровождающего его жандарма в ее глазах мелькнула тревога, однако лицо почти сразу приобрело выражение ослиного упрямства, столь характерного для французских крестьян. – Мсье комиссар Розье? – Он самый, мадам. А этот джентльмен – милорд Уимзи, приехавший из Англии, чтобы задать вам несколько вопросов. Можно войти? Хозяйка пригласила гостей в дом, однако при слове «Англия» в ее глазах вновь вспыхнула тревога, что не укрылось ни от комиссара, ни от лорда Питера. – Ваш муж, мадам Легро… – сразу перешел к делу комиссар. – Как давно он отсутствует? – С декабря, мсье комиссар. – И где же он? – В Бельгии. – Где именно? – По-моему, в Диксмуде, мсье. – Вы не знаете наверняка? Вы не получали от него писем? – Нет, мсье. – Странно. Зачем он поехал в Диксмуд? – Он предположил, что его родные, вероятно, живут в этом городе. Вы же знаете, что он потерял память. И вот однажды в декабре он мне и говорит: «Сюзанна, заведи-ка граммофон». Я поставила пластинку с песней «Колокольный звон» на стихи Верхарна. Приятная музыка. И в тот момент, когда раздался перезвон колоколов, мой муж вдруг закричал: «Диксмуд! Есть ли в Бельгии город Диксмуд?» Я ответила, что есть. Тогда мой муж сказал: «Это название мне знакомо. Я уверен, Сюзанна, что моя любимая матушка живет в Диксмуде. И я не успокоюсь до тех пор, пока не съезжу туда и не наведу справки». Мсье комиссар, он уехал, забрав с собой наши скудные сбережения, и с тех пор я о нем не слышала. – Histoire tres touchante [56], – сухо произнес комиссар. – Позвольте выразить вам сочувствие, мадам, но мне почему-то не верится, что ваш муж – бельгиец. Бельгийские войска не принимали участие в боях при Марне. – А если его отец женился на бельгийке, мсье? В таком случае у него должны быть родственники в Бельгии. – C’est vrai [57]. Он не оставил адреса? – Нет, мсье. Сказал, что напишет, когда прибудет на место. – На чем же он уехал? На поезде? – Да. – И вы не наводили справки? У мэра Диксмуда, например? – Поймите, мсье, я была сбита с толку. Даже не знала, откуда начинать поиски. – Разве не для этого существует полиция? Почему вы не обратились к нам? – Мсье комиссар, но ведь я не знала… не представляла, чем это закончится. Я все повторяла себе: «Завтра он обязательно напишет». И ждала. Et enfin… [58] – Et enfin… вы решили написать сами. Почему вы подумали, что ваш муж находится в Англии? – В Англии, мсье? – В Англии, мадам. Вы написали ему на имя Пола Тейлора, разве нет? В город Валбеш в графстве Линколонне [59]. – Комиссар превзошел себя, пытаясь выговорить сложные иностранные названия. – Написали, написали, мадам. И не надо мне говорить, будто вы считали, что муж находится в Бельгии. Вы же не станете отрицать, что это ваш почерк? К тому же в письме указаны имена ваших детей и тот факт, что умерла ваша корова. – Мсье… – Как же так, мадам? Все эти годы вы лгали полиции? Вы же прекрасно знали, что ваш муж никакой не бельгиец, а англичанин. И его настоящее имя Пол Тейлор. И он вовсе не терял память. Думаете, у вас получится обмануть полицию? Нет, мадам, дело, как выяснилось, очень серьезное. Вы подделали документы, а это преступление! – Мсье, мсье… – Это ваше письмо? – Раз уж вы его нашли, что толку отрицать? Но… – Хорошо, что вы признались. А что вы имели в виду, когда упомянули военные власти? – Не помню, мсье. Мой муж… Умоляю вас, скажите, где он. Комиссар Розье посмотрел на Уимзи, и тот произнес: – У нас есть опасения, что ваш супруг мертв. – Ah, mon dieu! Je le savais bien [60]. Будь муж жив, он непременно написал бы мне. – Если вы поможете нам и расскажете правду, мы сможем идентифицировать его личность. Женщина стояла, переводя взгляд с одного мужчины на другого, и наконец повернулась к Уимзи: – Вы, милорд, не пытаетесь загнать меня в ловушку? Вы уверены, что мой муж мертв? – Да какая разница! – воскликнул комиссар. – Вы должны рассказать правду, иначе вам же будет хуже. Уимзи открыл чемоданчик и достал оттуда нижнее белье, снятое с трупа. – Мадам, мы не знаем, ваш ли муж тот человек, с которого мы это сняли, но клянусь вам честью, что мужчина, на ком была эта одежда, действительно мертв. Сюзанна Легро взяла вещи в руки и медленно ощупала своими натруженными пальцами каждую заплатку и заштопанную прореху. А потом, словно при виде этих вещей что-то сломалось у нее внутри, упала на стул, уткнулась лбом в заштопанные вещи и разрыдалась. – Вы узнаете одежду? – мягко спросил комиссар. – Да, она принадлежит моему мужу. Я сама ее латала. Значит, он действительно умер? – В этом случае вы не навредите ему, если все объясните, – заметил Уимзи. Немного придя в себя, Сюзанна Легро решила сделать заявление, и комиссар позвал своего помощника, чтобы тот записывал показания. – Это правда, что мой муж не француз и не бельгиец. Он англичанин. Но муж действительно был ранен в тысяча девятьсот восемнадцатом году во время отступления. Он потерял много крови и совсем обессилел, однако памяти не терял. Он умолял помочь ему и спрятать, потому что не хотел больше воевать. Я ухаживала за ним до тех пор, пока ему не стало лучше, а потом мы придумали, что будем говорить людям. |