Книга Год Оракула, страница 80 – Чарльз Соул

Председатель комитета начальников штабов генерал Айра Блэкмен показал ручкой в середину экрана, занимавшего почти всю дальнюю стену ситуационного центра. Там сейчас был виден спутниковый снимок пакистано-китайской границы, и на этой карте пестрели сухопутные и воздушные боевые подразделения: китайские – красным, пакистанские – желтым.

Сканы все чистые, подумал Дэниел Грин. Но врачи ясно дали понять, что это ничего не значит. Лимфома возникает быстро – сегодня у меня ничего нет, а завтра я одной ногой в могиле.

– Демонстрация мощи как следствие предсказания Оракула о революции через несколько лет. Хотят показать, что все так же сильны, – добавил советник по национальной безопасности.

Грин потянулся за стоящей перед ним кружкой с кофе – полной, черной, – и сделал глоток. Кофе был горячий и прекрасный.

Пусть погибнет мир, но не дай вам бог, чтобы у президента кофе остыл.

– Но они повернули обратно? – спросил Грин, адресуя вопрос сразу всем двадцати советникам в военной форме. – Это не было реальным нападением?

– Да, сэр. Пакистанцы подняли перехватчики, и китайцы ушли через границу обратно, – ответил председатель комитета.

– Так они намерены нападать? – спросил Грин.

Долгая и не очень обнадеживающая пауза советника и председателя.

– Без провокации – нет, сэр.

– Что считается провокацией?

Грин пожалел – почти пожалел, – что отослал Тони Лейхтена. Тот лучше умеет с военными.

– Практически все. Неправильно понятый приказ, случайно спущенный курок… но наиболее вероятно – Торекул ударит своей ядерной ракетой по городу Ут, – ответил советник по национальной безопасности.

– Меч Божий, – сказал Грин.

– Именно он, сэр.

– А мы все еще эту штуку не обнаружили?

– Еще нет, сэр. Наши дроны сканируют регион, ища признаки радиации, но местность этому крайне препятствует. И если она помещена в пещеру или глубокую долину, можем и никогда не…

Дверь в зал распахнулась – и это само по себе было настолько необычно, что все головы повернулись к ней. Вошла секретарь Грина – внушительная дама по имени Мередит – и направилась прямо к нему. Нагнулась и произнесла ему на ухо:

– Телефон, господин президент.

– Видимо, звонок экстраординарной важности, иначе вы не стали бы мне докладывать, – ответил Грин.

Мередит кивнула:

– Некто майор Картер Грюнфельд, господин президент. Он назвал пароль, которого я не знаю: «закат солнца». Будете говорить?

У Грина углы рта дернулись вверх:

– А, «закат солнца». Да. Соедините.

– Хорошо, сэр.

Мередит подняла защищенный телефон, ввела код авторизации и подала президенту.

– Майор, докладывайте. Вы сказали «закат солнца»? Надеюсь, у вас хорошие новости.

– Мистер президент, говорит Оракул, – произнес до отвращения знакомый голос. – Хочу вас попросить об одолжении.

Рука президента сжала телефон так, что края впились в ладонь. Хотелось раздавить эту мерзкую штуку, чтобы осколки брызнули.

– Почему вы думаете, что я каким-то образом заинтересован делать вам одолжение?

– Потому что тогда я буду у вас в долгу. И потому что тогда у меня будет больше желания забыть о похищении в Нью-Йорке и о том, что сегодня вы пытались меня убить.

– Деточка, я понятия не имею, о чем вы говорите, – ответил Грин. – Зато я точно могу сказать, что слово держать вы не умеете. Какого черта вы решили опубликовать то предсказание, личный вопрос вынести на публику? Я никогда…

– Это не вашего ума дело, – отрезал Оракул. – Вы знаете, на что я способен, как всякий другой знает. Помогать мне будете?

Президент оглянулся на сидящих. Председатель комитета начальников штабов с красным от возмущения лицом наставил палец на советника по национальной безопасности. Экраны на стенах показывали варианты развития событий на ближайшие сутки, и на двенадцати наступал конец света.

– Что вам нужно? – спросил Грин. – Обещаний не даю. Скажите, что вы хотите, а там посмотрим.

– Мне нужно говорить с Торекулом, – сказал Оракул.

Президент подавил звук – что-то среднее между смехом и стоном.

– И что из этого должно получиться? Вы, наверное, слыхали про Меч Божий? Кстати, отличное название. Мне бы надо было этому человеку поручить мою кампанию, у него маркетинговый талант.

– Я могу это разрулить, господин президент. Могу удержать его от запуска ракеты. Надо только свести меня с ним лицом к лицу.

– Почему вы думаете, что у меня есть такая возможность? – спросил Грин.

– Вы – президент Соединенных Штатов, – ответил Оракул.

Грин ждал, но, видимо, Дандо уже сказал все, что хотел.

Вообще-то ему нравилось убеждение рядового гражданина, что президент может сделать практически все, что хочет – как какой-то маг в мантии со звездами. Реальность была куда более прозаической.

Но Оракулу такого не скажешь.

Он обвел взглядом экраны на стенах – двенадцать апокалипсисов и остальные варианты немногим приятней. Посмотрел на лица своих советников – блестящие специалисты, огромная власть и опыт, но толку от них сейчас никакого. Единственный человек, бросающий что-то вроде спасательного круга, – эта сволочь Оракул.

– Я могу попытаться связаться с его людьми, – сказал Грин.

– Отлично, – отозвался Оракул. – Послушайте, сделайте это, сыграйте вашу роль и сможете потом представить это так, будто вы мир спасли. А мне плевать, на самом деле плевать. Но сыграйте правильно, и это вам поможет пойти на второй срок, несмотря на рак.

– И так оно и будет? – спросил Грин.

– Что именно? – донесся голос Оракула с искренним недоумением.

– Я выиграю выборы?

Долгая пауза на том конце линии.

– Да, – пришел ответ. – Если мне поможете. Сколько времени вам нужно, чтобы установить контакт с Торекулом?

Президент громко выдохнул:

– Нисколько, – ответил он. – Мы точно знаем, где он. У нас спецназ в этих горах держит его под наблюдением.

– Стоп, а почему тогда? – спросил Оракул. – Если вы знаете, где он, отчего не…

– Потому что мы не знаем, где эта чертова ракета, – перебил президент. – Меч этот Божий. Она спрятана в горах, и у его людей приказ ее запустить, если Торекула убьют или схватят.

Снова пауза на том конце.

– Хорошо, а эта группа спецназа может выйти с ним на контакт? – спросил Оракул. – Очень важно довести до его сведения, что я хочу только с ним говорить. Чтобы он знал: после разговора его сразу отпустят.