Книга Тарен-Странник, страница 35 – Ллойд Александер

– Тар-рен! Тар-рен!

– Да, пора бы уже и проснуться! – сказал Ффлеуддур.

Рядом с бардом сидел на табурете Гурги и с тревогой глядел на хозяина.

Тарен протер глаза. Он не понимал, спит или бодрствует. На сей раз лица не исчезли. Он сощурился. Овечью шкуру с окна сняли, и в хижину проникал солнечный свет.

– Гурги? И ты, Карр? – хрипло сказал Тарен. – Ффлеуддур? Что с тобой? От тебя осталась половина!

– Не тебе говорить о внешнем виде, старина, – усмехнулся бард. – Если бы ты себя видел, уверен, не стал бы спорить со мной, кто из нас лучше выглядит.

Ошарашенный Тарен обернулся к Гурги, который радостно подпрыгнул и забил в ладоши.

– Добрый хозяин опять здоров! – закричал Гурги. – С ним все в порядке! Нет ни стоналок, ни дрожалок, ни плясучих трясучек! Верный, умный Гурги – вот кто заботился о нем!

– Верно, – согласился Ффлеуддур, – последние две недели он квохтал над тобой, как наседка, и заботился так, будто ты один из его любимых ягнят.

Гурги радостно и гордо заулыбался.

– Из Каер Даллбен я летел стрелой, – продолжал бард, – э-э-э… ладно, почти как стрела. Правда, я немного заблудился, а затем начался снегопад. Ллиан проваливалась в сугробы по самые уши, и в конце концов даже она вынуждена была остановиться. Некоторое время мы укрывались в пещере… Клянусь Великим Белином, я думал, что уже никогда не увижу солнечного света! – Ффлеуддур указал на свою истрепанную одежду. – В таком путешествии нетрудно и обноситься. Не говоря уж о том, как я оголодал. К счастью, Карр нашла нас и повела кратчайшей дорогой.

Тут и Карр довольно пощелкала клювом.

– Что касается Даллбена, – продолжал Ффлеуддур, – он расстроился намного сильнее, чем хотел показать. Мне он сказал только: «Тарен не сын пастуха, но, останется он там или нет, решать ему». И вот я поспешил вернуться, как мог. Сожалею, что не успел раньше. Гурги рассказал, что тут у вас случилось.

– Краддок мечтал о сыне, – медленно заговорил Тарен, – как и я мечтал об отце. Может быть, я был бы счастливее, если бы поверил ему, кто знает? Хотя под конец я, кажется, все-таки поверил. Ни я, ни Гурги не в силах были ему помочь. Ради Краддока я затрубил в рог Эйлонви. Сделай я это чуть раньше, возможно, он бы и не погиб. Это был человек мужественный и гордый, с добрым сердцем. Теперь он умер. Я долго берег последний зов моего боевого рога, и вот, когда потратил его, то, оказалось, потратил впустую.

– Впустую? – возразил Ффлеуддур. – Я так не думаю. Ты сделал все, что мог, ты не пожалел последнюю возможность, чтобы спасти Краддока, а значит, старался не зря.

– Есть то, чего ты не знаешь. – Тарен посмотрел прямо в лицо барду. – То, чего не знает никто. Ведь первой моей мыслью было оставить Краддока на уступе скалы.

– Да ладно, – отвечал бард, – у каждого человека бывают мгновения страха. Если бы мы все вели себя так, как нам часто хочется, худые дела творились бы в Придайне. Считаются поступки, а не мысли.

– Но в том случае мысли были все равно что поступок, – холодно ответил Тарен. – Не страх меня сдерживал. Хочешь знать правду? Я стыдился своего неблагородного происхождения, так стыдился, что чуть не бросил Краддока умирать. Да, умирать! – выпалил он. – Чтобы освободиться от него! Я стыдился быть сыном пастуха. Теперь я стыжусь самого себя.

Он уткнулся лицом в соломенную подстилку и больше не вымолвил ни слова.

Друзья остались зимовать в хижине, и мало-помалу силы возвращались к Тарену. При первой же оттепели, когда долина заискрилась тающим снегом и ручьи вырвались из ледяного плена, Тарен вышел на порог хижины и, глядя на бледно-зеленые вершины, задумался о том, что давно его томило.

– Скоро станем собираться в дорогу, – сказал Ффлеуддур, ходивший проведать Ллиан и лошадей. – Дороги очистятся. Озеро Ллюнет где-то неподалеку. С помощью Карр мы быстро его отыщем.

– Я долго об этом думал, – ответил Тарен. – Всю зиму я старался решить, что должен делать, и никак не мог найти ответа. Но одно мне ясно, и я свой выбор сделал. Я не стану искать Зеркало.

– Что ты говоришь? – вскричал Ффлеуддур. – Я не ослышался? Прекратишь поиски? Именно теперь? После всего, что ты претерпел? Тарен, мальчик мой, ты поправил здоровье, но не мозги!

Тарен мотнул головой:

– Я не стану искать. Мой поиск принес горе всем вам. А меня он привел не к чести, а к позору. Да, мне стыдно за того Тарена, который стоит перед вами. Я хотел быть благородного рода, так страстно желал этого, что поверил, будто это правда. Высокое происхождение – вот что казалось мне главным в жизни. Я восхищался Аэдданом, научился уважать Краддока, и все же считал их всего лишь простолюдинами. Не зная человека, я заранее судил о нем по его роду. Теперь я понимаю, что это люди настоящие. Благородные? Да, они куда благороднее меня.

Тарен оглядел своих спутников. Они молчали, опустив головы.

– Я не горжусь собой, – тихо продолжал Тарен, – и никогда, может быть, не смогу гордиться. А если смогу, это будет гордость не тем, кем я был или кто я есть, но тем, кем я могу стать. Не по рождению, а сам по себе.

– Тогда, – сказал бард, – лучше всего будет собрать вещички и возвращаться в Каер Даллбен.

Тарен отвел взгляд:

– Я не смогу смотреть в глаза Даллбену и Коллу. Когда-нибудь. Но только не теперь. Я должен пойти своей дорогой, зарабатывая себе на хлеб. Малиновка сама должна добывать себе червяков. – Он неожиданно замолчал и добавил, глядя на барда: – Ордду. Это ее слова. Они коснулись только моих ушей. Теперь они проникли мне в сердце.

– Черви – неаппетитная еда, мягко выражаясь, – поморщился Ффлеуддур. – Но это правда, у каждого должно быть свое дело, свое умение. Взять меня, например. Я хоть и король, но лучшего барда ты не найдешь…

Струна на арфе лопнула, остальные напряглись, дрожали и, казалось, вот-вот порвутся.

– Ладно, ладно, забудем, – торопливо сказал Ффлеуддур. – Если ты не хочешь возвращаться домой, советую отправиться в Свободные коммоты. Там любой мастер охотно примет ученика.

Тарен подумал несколько мгновений, потом кивнул:

– Так я и сделаю. Теперь я не стану презирать ничье гостеприимство, будь то самый низкий по званию человек.

Бард расстроенно заморгал:

– Я… я… боюсь, что не смогу пойти с тобой, старина. Меня ждет мое королевство. Конечно, мне больше по душе бродить по свету свободным бардом, чем сиднем сидеть на троне. Но я уже отсутствую слишком долго.

– Значит, наши пути опять разойдутся, – печально сказал Тарен. – Придет ли время, когда мы наконец забудем слова прощания?

– Но Гурги не говорит слов прощания доброму хозяину! – воскликнул Гурги. – Нет, нет, скромный Гурги всегда и топом, и скоком будет поспешать за ним!

Тарен понурился: