Книга Тайна Эмили, страница 27 – Геза Шварц

Эмили скрестила на груди руки:

– Меня совершенно не интересует, что тебе может или не может прийти на ум. И поэтому у меня нет ни малейшего желания понять, что ты мне, собственно, хотел сказать. Наверное, это от того, что ты всё время стремишься выглядеть таким дьявольски холодным, не так ли?

– Тебе бы не помешало начать так потихонечку думать, – заметил он. – На тот случай, если ты вдруг пропустила: ты умерла. Во всяком случае, с всеобщей точки зрения там, наверху. А это означает, что твоя сестра сейчас, возможно, плачет. Но со временем она привыкнет, ведь она живая. А ты навсегда останешься здесь.

Эмили покачала головой.

– А ты ещё глупее, чем выглядишь, если действительно в это веришь. Ты ведь совсем не знаешь, кто я. А ещё меньше ты знаешь о моей сестрёнке. Да ты посмотри на себя! Сидишь тут, как рок-звезда, с этой надменной улыбочкой, а при этом ты всего лишь…

– И кто же? – перебил он её с сарказмом в голосе. – Скажи!

Она подбирала слово, которое задело бы его, попало в самый центр серебристой неподвижности его глаз, которое смело´ бы эту улыбочку с его лица. Кровь пульсировала в висках. Девочка уставилась на Валентина, готовая порвать его в клочья. И внезапно вспомнила, как он сидел на могильной плите, один…

– Потерянный! – воскликнула она.

И когда она произнесла это слово, то осознала, что попала в яблочко. На какое-то мгновение Валентин застыл. Его глаза больше не казались холодными, это было нежное серебро, как у падающей звезды, а лицо – словно открытая рана, такое ранимое, как тогда…

Мальчик напрягся и незаметно опустил голову. Холод со всей силой вернулся к нему и уничтожил в мыслях Эмили все остальные картины, связанные с ним. Он вскочил на ноги, полный сил и одновременно так медленно, как хищный зверь перед смертельным прыжком. Краем глаз Эмили увидела, как выпрямился Рафаэль, а Мерлин вытянул руку, но Валентин не обратил на это никакого внимания. Он двигал только пальцами левой руки, и одновременно весь мир вокруг Эмили со всеми вместе застыл. Все замёрзли, оледенели, словно были фигурами в фильме, который кто-то внезапно остановил. Как он это сделал, чёрт подери?

Эмили вскочила на ноги, но больше не смогла двигаться. Она только учащённо дышала. А когда Валентин подошёл к ней вплотную, выдыхаемый воздух стал замерзать на лету. От Валентина исходил своеобразный запах зимы, свежий и холодный. Вблизи мороз его глаз вынести было почти невозможно. Эмили видела себя в них – маленькой и потерянной в застывшем мире изо льда. Не говоря ни слова, Валентин вытянул руку вперёд и приложил пальцы к её вискам. Она начала дрожать, так безжалостно замкнулся его холод вокруг тлеющего тепла в её груди. Оно колыхалось, как пламя, которое вот-вот застынет прямо во время горения.

– Полагаешь, самое страшное у тебя позади? – прошептал Валентин. Он так близко наклонился к ней, что его слова отпечатались на её щеке ледяными кристаллами. – Но это не так. Самое страшное у тебя впереди. И оно придёт не в виде ужасной фигуры или мертвеца из-за угла. Это случится постепенно, шаг за шагом, вначале ты этого вообще не заметишь. Никто здесь не выдаст это тебе, а я расскажу. Ты потеряешь свою жизнь, вне зависимости от того, как сильно ты сейчас за неё цепляешься, и при этом самым страшным образом, какой ты себе только можешь представить. Мир снаружи забудет о тебе, и в один прекрасный день ты почувствуешь по отношению к нему то же самое. Жизнь будет ускользать от тебя, глоток за глотком, вздох за вздохом. Как бы сильно ты её сейчас ни желала, ты больше не принадлежишь ей, а она – тебе. Ты мертва. Однажды ты осознаешь, что это значит. И тогда станешь такой же потерянной, как и я.

Эмили чувствовала, как ей отказывает дыхание, но ответила на его взгляд. Она никогда не склонит перед ним головы, как бы он ни старался. До тех пор, пока ощущает тепло в груди. Собрав все силы, девочка подумала: Ты меня не знаешь!

Когда он поднял брови, она поняла, что он услышал её мысль. На мгновение юноша остановился и замер, и она предположила, что сейчас он усилит холод и заставит её встать на колени. Но вместо этого он опустил руку и медленно, не поворачиваясь, направился к двери. Только там он обернулся к ней.

– Я знаю тебя, – произнёс он в её мыслях. – Лучше, чем ты можешь себе представить.

В его взгляде появился проблеск, который выглядел так необычно на его лице, что Эмили понадобилось мгновение, чтобы осознать смысл этого проблеска. Это было сочувствие. Ей показалось, что Валентин разглядел тлеющий в её груди огонёк, который трепетал, защищаясь от его холода… Как сон после пробуждения, который не хотел улетучиваться.

Валентин вышел из зала, и его колдовство потеряло силу.

Когда Эмили провела рукой по глазам, с её щёк с лёгким треском упали кристаллики льда. Одновременно все остальные тоже начали двигаться.

Расмус, явно сбитый с толку, с удивлением озирался. Затем он сжал руки в кулаки.

– Паршивец! Всегда одно и то же! Ему надо было бы прописать индивидуальные занятия, чтобы нам не приходилось больше драться с ним!

Мерлин стряхнул с кудрей льдинки и снял очки, которые разбились. Он близоруко смотрел по сторонам.

– Вы знаете, мы переживали с Валентином и более страшное, но никто из нас не может утверждать, что никто и никогда ещё никого не злил. Значит, будьте снисходительны!

– Но как ему это удалось? – Эмили разминала застывшие мышцы. – Он заставил вас окоченеть…

– Он что-нибудь сделал с тобой? – Рафаэль озабоченно смотрел на неё. Эмили прикинула, стоит ли ей рассказать, что ей сказал Валентин. Но затем покачала головой.

– Нет. Он просто… чётко обозначил свою позицию.

Рафаэль вздохнул.

– Такая возможность у него есть. Он очень могущественный. У всех нас есть определённые силы, это ты ещё увидишь. У тебя тоже. Но немногие духи так сильны, как он. К сожалению, он использует свою власть в первую очередь для того, чтобы вызывать раздражение.

– Да, это так, – Мерлин начеркал что-то в маленьком, уже использованном блокноте. – И поэтому у Валентина опять будет несколько недель тренировок того порога, после которого начинается разочарование. Собственно говоря, в последнее время он хорошо владел собой. Но что-то в тебе спровоцировало его.

Эмили резко выдохнула.

– Я могу ответить только тем же. Едва ли в нём есть хоть что-то, что не провоцирует меня. Но почему он поступает, как…

– …Как идиот? – закончил Расмус её фразу. – Идиоты есть повсюду. Даже на кладбище. Не бери в голову. Вероятно, опять настало время, чтобы он получил небольшую взбучку.

Мерлин засунул блокнот в карман и встал.

– И хотя наше занятие закончилось таким образом, я хотел бы поблагодарить всех вас за то, что вы пришли и приняли в нём участие. Особенно тебя, Эмили. Я очень рад, что ты рассказала нам о себе.

Остальные зааплодировали, Эмили присоединилась. Затем все поставили стулья вдоль стены и покинули зал.