Онлайн книга «Не римская Испания. Арбалетчики в Карфагене»
|
И опять обдумать как следует мне не дали — раб-посыльный сообщил о вызове к Арунтию. И что характерно — вызывал наниматель одного только меня. И уже в прихожей до меня донеслись из его апартаментов раскаты грома в исполнении прекрасно знакомых голосов. Потом оттуда вышли Криула с дочерью, обе страшно недовольные. — Что случилось? — спросил я Велию. — Сейчас и сам узнаешь от отца… Не дав нам пообщаться, наниматель выглянул и поманил меня к себе. — Присаживайся, Максим. Ох уж эти женщины! Слухи, конечно, разнесутся обо всём быстро, и будет лучше, если ты услышишь это от меня самого. Я недавно объявил, что ты достоин руки моей дочери… — И я с нетерпением жду, когда ты отдашь мне Велию, досточтимый. — Гм… Видишь ли, Максим, Велия — не единственная из моих дочерей… — Велия — единственная, о которой мы говорили с тобой в Гадесе. — Верно, там мы говорили о ней. Но это было давно, и с тех пор прошло немало времени, и многое изменилось… — Мои планы — нет. — Но ведь ты теперь достоин гораздо большего. Я хочу предложить тебе свою законную дочь. Это же гораздо почётнее! — Понял и оценил, досточтимый! Но что мешает тебе узаконить Велию? — Гм… Да ничего не мешает. Удочерить её официально недолго и нетрудно. Но ты пойми, Максим, это ведь будет всё равно не то! Вся Мегара давно знает, что она была незаконной, и вровень с законными её всё равно никто считать не будет — таков обычай. У меня от второй жены дочь — вообще шмакодявка, но Велия, хоть и старше её годами, по достоинству будет считаться ниже, и брак с ней будет не так престижен. Я же предлагаю тебе настоящую невесту, которая откроет тебе путь в высшие круги карфагенского общества. Подумай об этом! А Велия — она тоже моя дочь, конечно, и люблю я её ничуть не меньше прочих, и я рад тому, что твоё отношение к ней осталось прежним, и за это я тебя только больше уважаю, но теперь ты достоин большего! Хочешь, отдам тебе Велию в наложницы? Мириам не против, даже сама меня об этом просит. Думаю, что и сама Велия поняла бы всё правильно и согласилась бы, если бы не Криула. Можно подумать, ей самой плохо у меня в наложницах живётся! — Женщины чувствительны к официальному положению, досточтимый. — Да знаю, не напоминай! Тошно! Недовольством моих испанских солдат мне грозит! Представляешь? Мне — недовольством моих солдат! И ещё Ганнибалом меня стращает. Меня — моим же старым другом детства и боевым товарищем, с которым мы наводили порядок в Испании и били римлян! Жена Ганнибала — тоже испанка, и моя дура — вот уж от кого не ожидал — вообразила, будто бы через неё она сможет вертеть самим Ганнибалом, ха-ха! Напугала, дрожу как осиновый лист! Ладно бы я ещё старику какому девчонку отдавал или рохле какому недоделанному! Так ведь тебе же отдать собираюсь, как она и хотела! Ну, не женой, наложницей, но ведь не простой же наложницей-рабыней, а почётной — такой же, как и она сама! Можно подумать, ты её обидишь! Ох уж эти мне женские капризы! Ладно, оставим это. Так как, возьмёшь в жёны Мириам? — Прости, досточтимый, но мой выбор — Велия! О ней мы говорили с тобой в Гадесе, и её я хочу получить сейчас. Тогда, в Гадесе, ты не был уверен, достоин ли я её. Сейчас ты сам признал, что достоин. В чём препятствие теперь? — Да никаких препятствий! Но не горячись, подумай как следует. Ну кто тебя торопит? Сколько понадобится, столько и думай — день, два, три, неделю — не тороплю. — Боюсь, досточтимый, что моё решение не изменится. — И чем же тебе Мириам плоха? — Ну… гм… в общем, — я силился придумать что-нибудь необидное для её отца, и тут меня осенило: — Помнится, ты ещё тогда, в Гадесе, рекомендовал мне заняться как-нибудь со временем и этрусским языком. Разве Мириам владеет им? — Да нет, только финикийским и греческим. Но какая разница? Велия, можно подумать, владеет им в совершенстве! Так, еле-еле, ещё хуже, чем ты сейчас греческим. — Но всё-таки хоть как-то. Разве это не лучше, чем совсем никак? — Ха-ха! Ловко извернулся! А теперь — говори настоящую причину! — Ну… гм… Видишь ли, досточтимый… гм… Ну, из таких, как Велия, хорошие жёны получаются, а вот из таких, как Мириам… гм… в общем… — Понял, не тужься! — буркнул Арунтий. — Хорошо, получишь Велию! Завтра же её официально удочерю, и на днях состоится ваша помолвка! Доволен? А теперь — уйди с глаз, упрямый дурень! Я опасался гораздо худшего и доброму совету последовал без промедления, так что основная гроза пробушевала уже без меня. Ретируясь, я слыхал грохот, с которым мой будущий тесть производил энергичную перестановку кое-каких вещей в своих покоях. Не удивлюсь, если некоторым из них данная перестановка пойдёт не на пользу. Впрочем, не там я худшего опасался. Арунтий — всё-таки мужик, и умный мужик, и так уж в открытую беситься не станет, понимает ведь, что не к лицу. Но бабы! Не знаю уж, каким окольным путём донёсся слух до Юльки, но «соли попросить» она рабыню-служанку не послала, а заявилась самолично. — Макс, ты идиот! Ты головой думаешь, или тебе нечем думать?! Тебя в детстве родители на пол башкой не роняли?! — при перемывке всех моих несчастных костей соль оказалась забытой начисто. — Да нет вроде — что я, молдаванчик? — А при чём тут молдаване? — Юлька сама с некоторой молдавской примесью, так что инстинктивно насторожилась. — Ну, ты ведь в курсе, надеюсь, что у хохлов про молдаван такие же примерно анекдоты, как у нас про чукчей? Рассказать тот, про который ты мне напомнила? — Да знаю и сама, задолбал! Я тебе конкретно говорю, а тебе всё смехреночки! — И чего ты конкретно говоришь? — Что ты — конкретный идиот! Ты хоть понимаешь своей дурной башкой, от чего ты отказался?! — Ну, прежде всего — от большой головной боли. — Это точно, у дятла голова не болит! Ты же дятел, Макс, самый натуральный дятел! Ведь как сыр бы в масле катался, если бы не был таким клиническим идиотом! — А так — буду кататься как творог в сметане. — Как говно в проруби! Ну дурак! Ну идиот! Головной боли ему не хочется — ах, какие мы нежные! Гордость у нас тут и чувство собственного достоинства! Ну невместно нам бэушную с довеском брать и рога носить! Осёл ты среднеазиатский! Мог бы в люди выйти, а будешь теперь сидеть на корточках и курить бамбук! Ты сам-то хоть понимаешь, какой ты идиот?! Да нормальные люди зубами и когтями в такое счастье вцепляются, хрен отцепишь, а он нос воротит! Ну почему ты такой пришибленный?! — Потому что потому! Это моё дело, и я решил его так, как считаю нужным. Я тебе в твоих делах указываю? Вот и ты мне в моих указывать не будешь. — Твоё дело?! А ты о нас подумал? Сволочь ты, Макс! Сволочь и эгоист! — А вы-то тут при чём? |