Книга Не римская Испания. Арбалетчики в Карфагене, страница 72 – Безбашенный

— Юля, ну тебя… гм… ну, ты уже слыхала от Серёги, куда именно.

— А что так?

— А то, что тут рядом моя законная жена сидит, которая по-русски уже не только матерные выражения понимает.

— Хи-хи! Понимаю от пять до десять! — подтвердила Велия.

— Охренеть! — выпала в осадок Юлька, впервые с момента нашего попадания столкнувшаяся с необходимостью фильтровать базар. — Ты, Макс, с дуба, часом, не рухнул? Хочешь спать с ней — спи, но на хрена ты её русскому языку учишь?! При ней же скоро и не поговоришь уже ни о чём откровенно!

— Дык зато я с ней скоро смогу поговорить под настроение и на нормальном человеческом языке.

— Сволочь ты, Макс! Сволочь и эгоист! Только о себе и думаешь!

— Ну, не скажи! Теперь ещё и о семье. Дети пойдут — хочу, чтобы и они с самого рождения русскую речь вокруг себя слыхали. Ну и о хозяйстве тоже думать приходится! И дача вот, кстати, немалых забот требует. Тут знаешь, сколько всего требуется? Мне тут и фортификация эта нужна от хулиганья, и научная организация труда, и шелководческую ферму вот с нуля затеваю, и за всем этим глаз да глаз нужен. И это только то, что я тут в порядке отсебятины с нуля затеял, а ещё же и поля, и скот, и сады, и огороды.

— Ага, ещё скажи, что сам на огороде горбатишься, рабовладелец хренов! Ты же тут и в самом деле плантатор!

— Гы-гы-гы-гы-гы! — заржала вся компания, когда в гостиную внесла поднос с вином и закусью рабыня-негритянка. — Млять, а ведь в натуре плантатор!

Девчонка аж испугалась, решив, что чего-то только что сделала не так, и Велия знаком успокоила её. Юмора-то, конечно, моя супружница не поняла и сама, но, зная уже нас, сообразила, что это какой-то очередной из наших многочисленных приколов.

— А у тебя до хрена ещё негров? — спросил Володя, отсмеявшись.

— Да парочка ещё есть. А так — в основном ливийцы.

— Жаль! Прикольно было бы наблюдать, как негры на плантации вгрёбывают!

— Негры, ливийцы — не один ли хрен? — встрял Серёга. — Животные, млять!

— Ну и шутки у вас! — прикололась Наташка. — Гринписа на вас нет!

— Ага, не придумали его ещё на наши головы! — хохотнул я.

— Слышь, Макс, а это правда, что у тебя тут ещё и бывший раб Архимеда есть? — спросила Юлька.

— Ну, не личный — механик его, приданный от казны. Ты как раз его изделием сейчас обдуваешься.

— Не, это ни хрена не престижно! — заявил Серёга. — Вот если бы у тебя тут сам Архимед в рабах оказался — тогда да, было бы круто!

— Да, опоздали мы тут маленько! — поддержал шутку Володя. — Римляне его уже прирезать успели, чтоб не путался под ногами со своей грёбаной геометрией!

— Даже если бы он и был жив — в звизду такого раба! — рассудил я, ради хохмы приняв условия задачи. — Он же ровным счётом ни хрена собственными руками не умел — теоретик в чистом виде! А на хрена мне тут дедукция, мне давай продукцию!

— Святотатцы! — прикололась Юлька. — Самые натуральные варвары!

— Ага, ни разу не греки и ни разу не римляне!

— Дело не в этом, — вмешался Велтур, тоже заехавший ко мне проведать сестру и по нескольким знакомым словечкам — хоть мы и говорили меж собой только по-русски — понявший суть последнего прикола. — Архимед был великий человек! Да один только его закон чего стоит, по которому плавают корабли!

— А до него — что, не плавали? — я с деланым изумлением выпучил глаза.

— Гы-гы-гы-гы-гы! — заржали наши — и не столько от моей подгрёбки, сколько от озадаченного лица моего шурина.

— Ну, плавали, конечно. Но Архимед открыл закон! Вы его хоть знаете?

— Да у нас его любой мальчишка знает! — заявил я ему.

— Ты хочешь сказать — любой из хороших семей?

— Да из всяких, если не совсем дурак.

— Не может быть!

— Ещё как может! Слухай сюды, — и я продекламировал — по-русски, конечно:

— Гы-гы-гы-гы-гы! — прикололись наши.

Естественно, при переводе для Велтура на турдетанский оно получилось не так складно, но он убедился, что закон сформулирован по смыслу верно, а значит — он и есть, тот самый архимедовский.

— А на вашем языке он, значит, в стихах? Это у вас хорошо придумали — так и в самом деле можно научить почти любого. У наших предков тартессиев вообще все законы государства в стихах писались, чтобы их легче запоминать было.

— Ну, мы ж тоже не пальцем деланные.

— А что ты за строительство вокруг виллы затеял?

— Да вот, забор обветшал, надо бы слегка подновить.

— Забор, значит, подновить? Слегка? — Велтур, конечно, ещё подъезжая к вилле, успел разглядеть и ров, и вал, и начавшие уже возводиться стены. — Ты думаешь, ливийцы могут взбунтоваться?

— Ну, и эти тоже. Особенно если нумидийцы нагрянут.

— Не осмелятся! Пока у нас есть армия Ганнибала…

— Вот именно — пока есть…

— Ты думаешь…

— Рим!

Больше Велтуру ничего разжёвывать не понадобилось. С мозгами, эрудицией и природной соображалкой у парня полный порядок. Призадумался, прикинул хрен к носу, въехал и озадачился:

— Когда?

— Бог или прорицатель я тебе тут, что ли? Может — через полгода, может — через год, может — через несколько лет, — на самом деле я и без всякой конспирации знал только о самом факте предстоящих вскоре нумидийских набегов на владения Карфагена, но ни малейшего понятия не имел о конкретных датах и местах. — Но вряд ли намного больше. Рим воспользуется первым же поводом для расправы с Ганнибалом, а без него долго ли просуществует его армия?

— И ты спешишь, чтобы успеть наверняка?

— Естественно! Тем, кто не успеет, не позавидуешь…

— Ну, если сюда придёт войско самого Масиниссы, то боюсь, что и твои стены не очень-то помогут тебе.

— Да, в этом случае надо будет сразу же бежать в Карфаген. Но я надеюсь на то, что сам Масинисса не позарится именно на эти земли — южнее и юго-восточнее есть земли побогаче. Я опасаюсь самостоятельных банд нумидийских родов. Помнишь, что недавно творилось в Испании?

— Ясно. Да, от таких банд можно уже отбиться и отсидеться за твоим «забором». Надо бы и мне поговорить с отцом…

— Обязательно поговори. Его вилла побогаче, и уж на неё разбойники позарятся скорее, чем на мою.

Поболтали, как водится, о политике, о жизни, о хозяйственных делах. Кое-как, сам то и дело консультируясь с Наташкой, растолковал Велтуру суть этой своей задумки с шелководческой фермой, строительство которой он заметил во дворе. Она ведь абсолютно незамысловата, если разобраться. Дикие гусеницы шелкопряда ползают по дубам и жрут листья везде, где им только заблагорассудится. Тех, что на виду, лихо склёвывают птицы, и остаются только те, которые забираются в места малозаметные и труднодоступные, где и коконы свои вьют. Ну и вот как их прикажете там разыскивать и собирать в приемлемые сроки? Ведь для нормального производства этих коконов нужны не десятки и не сотни, а многие тысячи. Ну и стоит ли удивляться тому, что у косских шелкоткачей постоянный сырьевой голод? Меня же такая ситуёвина не устраивала категорически, а организовывать скупку коконов по всей стране — и громоздко, и само «ноу-хау» слишком быстро утечёт и распространится среди потенциальных конкурентов. Оно мне сильно надо, спрашивается? Поэтому реальной альтернативы разведению дубового шелкопряда в неволе я не видел, и загородная вилла — как раз наиболее подходящее для этого место. Тут и гусеницы собраны в одном месте, и от склёвывания птицами защищены, и кормом обеспечены до отвала, и коконы свои вьют кучно, а не ныкают по щелям, что облегчает и ускоряет их сбор.