Книга Возвращение ангелов, страница 47 – Мара Вульф

– Спасибо за лимонад.

– К сожалению, сахара у меня не было.

Почему я вообще за это извиняюсь?

– Тем не менее было вкусно, Мун. – Мне нравится, как он произносит мое имя. Внутри меня от мысли об этом все сжимается.

– Ты проводишь меня обратно в сад?

– Конечно.

Он прощается с Тицианом.

– Может, в следующий раз ты расскажешь мне о том, как все было раньше, – предлагает он.

– Мне было четыре, – с сожалением отвечает мой брат. – Я знаю о прошлом только из историй, которые рассказывает Мун.

– Они интересуют меня еще больше. – Кассиэль вопросительно смотрит на меня, будто спрашивая разрешения. Он хочет вернуться к нам еще раз. Я не могу ничего поделать с той радостью, которую чувствую сейчас.

Словно прочитав мои мысли, Кассиэль расплывается в улыбке. Я толкаю его в бок, когда мы стоим у двери, и этот наглый ангел смеется.

– До скорого, Тициан! – кричит он через плечо, а затем дверь квартиры закрывается за нами, и мы остаемся одни.

Его беззаботность словно растворяется в воздухе. Он знает, что мы с ним из разных миров. Он не может быть моим другом, как Алессио. Даже недругом, как Феникс, быть не может. Мы молча возвращаемся в сад. В узком коридоре, ведущем туда, Кассиэль замедляет шаг. Возможно, его напугал грязный сумеречный свет. Это делает его только более похожим на человека в моих глазах.

– Было замечательно, – говорит он, когда мы подходим к лестнице, поворачиваясь ко мне. Свет проникает сквозь трещины в деревянной двери, и поэтому здесь достаточно светло.

– Ты не хочешь, чтобы я снова приходил, не так ли?

Я смотрю в его глаза.

– Нет, я хочу этого. – Я делаю глубокий вдох. – Но, как мы с тобой оба уже поняли, это неразумно.

Чувствую, как к моему горлу подступает комок.

– Я не хочу тебя ни к чему принуждать, – говорит он, хмурясь. – Но я хотел бы увидеть тебя снова.

– Я тоже хотела бы тебя увидеть, – шепчу я. – Но мы с тобой… – Я взмахиваю рукой и замолкаю.

Нет никакого «мы с тобой».

– Ты не должна ни о чем сожалеть. Я понимаю, что ты мне не доверяешь. У тебя нет ни единого повода мне верить. – Он внимательно смотрит на меня. – Я бы хотел, чтобы все было иначе. Но я не могу ничего поделать с тем, что я ангел, а ты человек.

Я раньше не смотрела на это с такой точки зрения, и поэтому не знаю, что ему ответить. В общем-то, и поводов сомневаться в его искренности он мне тоже не давал.

– Может, мне попытаться узнать что-то о твоей матери? – тихо спрашивает Кассиэль, и я благодарна ему за то, что он сменил тему. – Я могу выяснить, не сидит ли она в тюрьме во Дворце дожей. Вероятно, я мог бы ей как-то помочь.

Я качаю головой:

– Не стоит этим заниматься. Она не в тюрьме. Она бросила нас. Я просто никогда не осмеливалась сказать Тициану правду.

Почему же я посвящаю ангела в эту тайну? Даже Алессио ничего не знает о письме моей матери. Я чувствую, как ко мне подкрадывается паника. Я только что рассказала ангелу о том, что моя мать сбежала из города. Стало быть, я совсем с ума сошла. Если Кассиэль расскажет кому-нибудь об этом, я не знаю, что они сделают с нами. Я отступаю на шаг назад.

– Ты не должен никому рассказывать об этом. Пообещай мне это. Пожалуйста, это важно.

Кассиэль быстро преодолевает образовавшееся между нами расстояние, которое в узком коридоре и так невелико, и притягивает меня к себе.

– Господи, Мун. Я не сделал бы этого.

На мгновение я напрягаюсь, но потом все же сдаюсь и прижимаюсь к его груди. Мне становится спокойно, и я аккуратно опускаю руку на его талию, когда Кассиэль сжимает меня крепче. Мне так хорошо в его объятьях, что, кажется, я могла бы простоять так целую вечность. Он гладит мою спину руками, и меня захлестывает волна теплоты. Только через некоторое время я аккуратно высвобождаюсь из его объятий.

– Тебе стало лучше? – тихо спрашивает он, задумчиво улыбаясь.

Я киваю:

– Обычно я не так быстро предаюсь панике. Но…

– Ты не должна передо мной оправдываться, – прерывает меня Кассиэль. Его голубые глаза серьезно смотрят на меня. – Я никому ничего не расскажу. Меня это не интересует. Политика архангелов меня не касается. Я, честно говоря, не особенно хотел даже на землю спускаться.

Я потираю руки, потому что мне становится и холодно, и тепло одновременно.

– Ты можешь положиться на меня.

– Большое спасибо, – говорю я. – Тем не менее тебе лучше идти.

Мне невероятно сложно говорить ему эти слова.

– Конечно. – Он понял мою просьбу – Прощай, Мун.

Я не следую за ним в сад и не смотрю, как он улетает. Мы попрощались навсегда.

Когда я возвращаюсь в квартиру, Тициан моет стаканы.

– Ты хочешь узнать тайну? – внезапно спрашивает брат.

– Ты же обещал сохранить ее. – Мое сердце бьется слишком быстро, и все внутри меня сжимается.

Я его больше не увижу. Лучше всего мне сейчас пойти в свою комнату и свернуться калачиком на кровати, остаться наедине с собой.

– Мне кажется, Кассиэль хотел бы, чтобы я поделился ею с тобой, – ухмыляется он. – Он считает тебя красивой. Думает, что ты самая красивая девушка во всей Венеции.

Вот сейчас я точно покраснела.

– Он просто хотел тебя рассмешить.

Тициан пожимает плечами:

– Ну, как скажешь.

Мне уже на все плевать, поэтому я не должна этому радоваться.

* * *

На следующее утро ни Тициан, ни Стар не вспоминают вчерашний визит Кассиэля, когда Алессио возвращается домой из больницы. На самом деле стоило бы рассказать ему о случившемся, но мне не хватает духу. Он выглядит таким уставшим, когда я наливаю ему вторую порцию супа и отправляю спать. Стар не разговаривает со мной, хотя я и не знаю, из-за Феникса или Кассиэля, и прячется в библиотеке.

Стоит ли мне попросить Феникса прийти к ней, если я вдруг его увижу? Я могу наступить на горло собственной песне, ведь скоро она уедет, и проблема их отношений перестанет быть актуальной. Почему так тяжело принять правильное решение?

И я решаю оставить это на волю случая. Если я сегодня встречу Феникса на рынке Меркато, я просто спрошу его о том, не хочет ли он прийти к нам в гости. Если нет, то ладно.

По пути на работу я ловлю себя на том, что постоянно высматриваю что-то в небе или среди людей, но Кассиэля нигде нет. А что, если был бы? Это бы ничего не изменило.

Среди палаток и стоек с вином притаилось несколько ангелов. Я сразу узнаю Семьясу, рядом с ним стоит женщина, ее пурпурные крылья мягко двигаются, хотя она их даже не раскрывала. Она очень красива, у нее длинные черные волосы и оливковая кожа, на голове сияет диадема. Узкий разрез глаз придает ей экзотический вид. Почему Кассиэль интересуется мной, если на небе есть такие женщины?