Онлайн книга «Несемейное счастье»
|
Лола знала, что редакторша ее недолюбливает, и слышала, незадолго до своего назначения на программу, как та выговаривала кому-то: «Совсем уже докатились, как будто своих нету, надо русскую ведущей ставить. Может, журналистка она и не плохая, ну так и поручите ей материал для программы искать и готовить, так нет же, у нас теперь extracomunitariо будет свой проект реализовывать!» (В данном случае «экстракомунитарио» означало примерно то же, что «гастарбайтер» в России.) «Ну и черт с тобой. – Лола была уверена, что все слова молодой редакторши надо делить на десять. – А директору сейчас вообще не до меня, он по «делу Руби» проходит как свидетель защиты у Берлускони [11] и на работе сейчас появляется редко». Но настроение было подпорчено. В одном она была вынуждена согласиться со своими критиками: то, что она показала в приложении к новостям, не было выдержано в жанре классического репортажа с места событий. В сумке зазвонил телефон. «Нет, нет! У меня выходной!» – захотелось крикнуть Лоле. Но, к счастью, это была мама. «Вот у кого надо спросить мнения!» – сразу подумала журналистка. – Оль, ну как ты, устаешь с новым расследованием? – Не очень. Смотрела утренние новости? – Смотрела, но говорить тебе не хотела. Можно было слезу пустить на этого Паролизи, какой он у тебя вышел несчастный. А ты, прямо как под гипнозом, говоришь одно, а выводы вдруг делаешь другие. – Что ты имеешь в виду? – Как что? В ночной клуб ходил? Ходил. Солдатесса эта тоже существует, ты сама и не отрицаешь. Не много ли похождений для женатого мужчины, у которого к тому же маленькая дочка? И вдруг ты, вместо того чтобы, подведя черту, как ты это умеешь, напустить туману и заставить итальянского ленивого зрителя включить мозг, ну и напугать немного, что, мол, кто изменяет направо и налево, у кого нет семейных ценностей, тому проще стать убийцей и так далее; ты вдруг делаешь «финт ушами» и говоришь: «Полиция ждет убийцу с признательными показаниями». Что?! Почему?! Все сразу становится непонятным. И зачем ты тогда полчаса нам о Паролизи рассказывала? – Мам, но ведь «изменить» и «убить» это две совершенно разные вещи. – Иногда они сходятся в одной точке. Лола совсем расстроилась и решила сменить тему: – А ко мне Пино приехал! – Я за тебя очень рада. Только я уже в курсе, он мне неделю тому назад говорил, что собирается к тебе в Рим подъехать. Я надеюсь, ты ему подготовила культурную программу? – Мы пока еще в Черенове. А в Риме, конечно, свожу его куда-нибудь. – Как это «куда-нибудь»? – Мама привыкла, что для русских знакомых, приезжавших в Италию, день должен быть расписан по минутам. – Мы хотели на Виллу Боргезе сходить. – Это хорошая идея. – Она сразу успокоилась. Поболтав еще немного, Лола отключилась и стала собирать сумку. До Рима они доехали на удивление быстро. Войдя к себе в квартиру, она усадила Пино на балконе любоваться видом Вечного города, а сама бросилась на кухню варить кофе. Взяв большой кофейник на четыре чашки (что соответствует двум российским), она насыпала кофе горкой, примяла и с удовольствием вдохнула умопомрачительный аромат. Настроение стало потихоньку улучшаться. Она разложила столик тут же на балконе, поставила обливные толстые чашечки, которые так любила и в которых кофе долго оставался горячим, плетенку с шоколадным печеньем и услышала, как на плите зашипел кофейник. Пино наблюдал за ней с любопытством: – Знаешь, ты совсем другая дома. – Правда? – Я бы никогда не сказал, что это одна и та же женщина мчится в ночной клуб, дает репортаж с места событий, берет в оборот Паролизи и сейчас накрывает на стол. – Интересно. – Лола, как и все, любила слушать о себе хорошее, а сегодня ей это было просто необходимо. – Но главное, это не от того, что ты играешь в кого-то другого, а просто ты такая, ты разная, – и почему-то добавил неуверенно: – Наверное, это хорошо для женщины… Лола так и не поняла, можно ли ей принять это как комплимент. Она решила, что не потащит Пино по типичным туристическим местам и что лучше пойти в ее любимый музей, галерею Боргезе, и там же прогуляться по парку. Они очень удачно припарковались, довольно близко ко входу, и Лола уже с нетерпением представляла, как разделит свое восхищение скульптурами Бернини с Пино. Лола помнила, как в первый раз пришла в парк Виллы Боргезе с мамой и, остановившись у памятника Гоголю, прочла надпись: «О России я могу писать только в Риме…», и сразу подумала, что в таком чудесном городе, как Рим, наверное, легко ухватить вдохновение, и уже тогда решила, что будет поступать именно в Римский университет. В самом музее она была много раз и всегда начинала осмотр с «Похищения Прозерпины»: борьба переплетенных тел осталась в ее памяти сразу и навсегда. Караваджо, про картины которого, приводя в замешательство русских друзей, мама говорила, что их в Риме, «как собак нерезаных», Лола, к своему стыду, любила не очень, за исключением, может, «Давида с головой Голиафа». Перед ним еще в детстве она застыла в страхе, который с годами превратился в глубокую грусть, до сих пор просыпавшуюся в ней при взгляде на печального Давида, державшего мертвенно-бледную голову. Она обожала «Паолину» Антонио Кановы, ее фигура навевала ей ощущение спокойствия и приятного расслабления, а на ее изящную кушетку она поглядывала с завистью, мечтая приобрести такую же. Но день складывался неудачно. Уверенная, что в низкий сезон туристов немного, она не стала заказывать билеты по телефону и ошиблась. Билеты продавали только для тех, кто уже сделал заказ. Лола по-своему гордилась, что она, русская, идет показывать итальянцу столицу его родины, и накладка с билетами ужасно ее расстроила. – Лол, разве можно так огорчаться? А давай в зоопарк пойдем! – А давай! – И она улыбнулась, представив удивленное лицо мамы. В зоопарке она открыла для себя нового Пино: радостно носясь между вольерами, как сбежавший от строгих родителей мальчишка, он все время возвращался к клеткам с домашними животными, где простоял больше часа. Необыкновенную слабость он питал к курицам и свиньям, от которых Лоле никак не удавалось оторвать его, пока она не сказала, что пойдет смотреть обезьян одна. Но, обойдя весь зоопарк, он заявил: – Давай еще к курочкам сходим! Лола расхохоталась и, глядя на его сконфуженную физиономию, долго не могла остановиться. |