Онлайн книга «В толще воды»
|
– Он был нашим телохранителем, – произнесла вдруг Аиша. – Я не понимала, зачем нам телохранитель. – О ком ты сейчас говоришь? – спросила Блум. – О Вильяме, конечно. – Как он появился в вашей жизни? – Появился внезапно, долго жил у нас дома, спал на диване, сторожил нас. Провожал меня в школу. – Каждый день? – Да. Но он не мог следить за нами всеми постоянно. Язид все же пропал. – Твой брат? – Да. – Но Вильям у вас остался? – Да, еще около месяца после исчезновения Язида. Мама с папой были просто раздавлены. Похоже, он уехал в Сирию. Воевать на стороне ИГИЛ. Но это так странно. Язид был далек от религии. – Вы обратились в полицию? – Нельзя было. Если он действительно туда уехал, он считается преступником. – А ты продолжала ходить в школу? – Да, а Вильям продолжал меня охранять. – И вот настал конец учебного года… – Да. Он ждал меня после выпускного. Но на этот раз все было по-другому. Он сказал, что нам нужно на время скрыться. – Скрыться? – Да, я немного удивилась, но поскольку уже начала доверять ему, согласилась с ним поехать. В машине он попросил у меня мобильный телефон. Я отдала. Мы приехали в дом в Мэрсте. – Он забрал у тебя мобильный? – Потом, уже в доме, отдал. Но я не могла позвонить родителям, он вынул сим-карту. Я спросила его, почему. Он ответил, что пока мне нельзя ни с кем связываться, поскольку сигнал могут перехватить. – А он сказал, кто вам угрожает? – Нет. Я довольно быстро поняла, что что-то не так. Когда я попыталась уйти, он сделал мне укол в вену. Очнулась я в камере. – Ты знаешь, где находилась эта камера? – В каком-то подвале. Я лежала, пристегнутая к матрасу. С такой вот штуковиной в руке. Аиша стукнула по капельнице с такой силой, что пакет с раствором чуть не упал ей на голову. – Как же меня достали эти капельницы! – крикнула она. – Прекрасно тебя понимаю, – сказала Блум, сильнее сжимая ее руку. – Но тут просто питательный раствор. До тех пор, пока ты не начнешь есть сама. Хочешь перекусить? Закончим этот разговор? Или, может, сделаем перерыв? Аиша покачала головой. – Нет, – произнесла она. – Я хочу продолжить. Мне необходимо выговориться. – Уверена? Тебе нельзя перенапрягаться. – А я хочу перенапрячься. Я хочу жить, черт возьми. Свободно делать, что мне нравится. Бергер и Блум неуверенно переглянулись. Конечно, Аишу внимательно осмотрел врач, причем не какой попало, но все-таки они имеют дело с пережившей сильнейшую травму жертвой похищения. Правильно ли они поступают? Возможно, ей нужна незамедлительная психическая и физическая медицинская помощь? С другой стороны, она неплохо держится. Судя по всему, Карстен обращался с ней гораздо лучше, чем Вильям. К тому же, ей самой явно не терпится поговорить, очевидно, она очень ждала настоящего разговора, возможности рассказать всю историю с начала и до конца. А им необходимо заставить ее думать, и возможно, если повезет, ее мысли наведут их на Карстена Бойлана и/или Али Пачачи. Поэтому взгляды, брошенные Бергером и Блум друг на друга, подтвердили: да, мы хотим продолжения. Мы готовы продолжить. – Ты свободна, Аиша, – сказала Блум. – Никто тебя здесь не обидит. – А ощущение такое, как будто меня похитили в третий раз. Бергер слегка наклонился вперед и сказал: – На самом деле все очень просто. Нам необходимо найти твоих папу и маму прежде, чем это сделает Карстен. Я тебе гарантирую, что ты не похищена. Мы находимся на острове в шхерах, этот остров принадлежит Полиции безопасности. Если хочешь, можешь гулять сколько угодно, когда немного окрепнешь. Сегодня прекрасный денек. Впервые за несколько недель выглянуло солнце. Аиша взглянула на него, глаза ее блестели. – Я с удовольствием погуляю, но сначала хочу рассказать. Бергер кивнул, улыбнулся и откинулся на спинку стула. Ему казалось, что прошла не одна неделя с тех пор, как он в последний раз улыбался. – Ты лежала, пристегнутая к матрасу в подвале, под капельницей, – напомнила Блум. – Да, – сказала Аиша. – Сначала я пыталась следить за временем. Камера была тесная, стены бетонные, новые на вид, с полной звукоизоляцией. Слабый свет, не понимаю, откуда он шел. Постоянно ощущение полудремы, мою одежду забрали, на мне была какая-то жуткая серая пижама. Пропитанный потом матрас, ведро в качестве туалета, капельница. Мерзкая еда. Через несколько дней мне удалось выдернуть катетер из руки. Вильям появился почти сразу, снова воткнул иглу, сказал, что если я не стану ее выдергивать, он не будет меня пристегивать. Шли дни, недели, он изменился до неузнаваемости; совсем не разговаривал, взгляд стал другим, одевался небрежно, даже запах изменился. – Тебе удавалось следить за временем? – Более или менее. По крайней мере, до тех пор, пока я не услышала хныканье. – Хныканье? – Откуда взять силы? – Что ты хочешь этим сказать, Аиша? – Как оставаться сильной, когда тебя бросают в ад в самый счастливый период твоей жизни? Я окончила девятый класс, передо мной были открыты все пути. А вместо этого – такое. Что мне было делать, черт возьми? – Необходимо постоянное движение, – неуверенно предположила Блум. – Поэтому я не могла позволить себе лежать пристегнутой. Поэтому мне пришлось подчиниться, не выдергивать катетер. В противном случае срабатывала своего рода тревожная кнопка. Мой дед сидел в Абу-Грейбе. – В Багдаде? В тюрьме? – Мама рассказывала. Это самое страшное, что можно себе представить. Перед смертью дедушка сказал две вещи. Первое: никогда не лежи без движения. Иначе зачахнешь. Поэтому я попыталась разработать для себя программу движений, которые можно выполнить с иглой в руке. Второе, что сказал дедушка: следи за временем. Но как можно следить за временем, если день ничем не отличается от ночи? – Даже не знаю… – Месячные! – воскликнула Аиша. – Что? – не поняла Блум. – Конечно, потом они прекратились. У меня уже бог знает сколько нет месячных. А тогда были. И я могла, по крайней мере, считать месяцы. К тому моменту, как я услышала хныканье, у меня прошло пять циклов. – Точно, – кивнула Блум. – Ну конечно же. А ты умная девушка, Аиша. – Потолок, а возможно и внешние стены не пропускали звуков. В отличие от внутренних стен. Наверное, там имелись еще камеры. Хныканье слышалось за стеной справа. Я приложила ухо к стене, прислушалась. Снова раздался приглушенный плач. Я крикнула. Один раз, два, три. Наконец послышался ответ. Теперь я была в подвале не одна. |