Онлайн книга «Спящий агент»
– Русские вряд ли пошли бы на такую авантюру. Сказал и усомнился – так ли это? Бесчисленное количество исторических примеров свидетельствовало об обратном. – Может, они подготавливают вторжение? – Гелас… Страх перед Россией – шведская национальная черта. Прозвучало довольно резко, но она не обратила внимания. – Если они готовят ядерный удар у нас под носом… выглядит довольно угрожающе. – Ну-ну… полеты бомбардировщиков не имеют ничего общего с ядерным ударом. Меня, кстати, бесит, когда люди по привычке малюют черта. Русские, в общем, довольно прагматичны и рациональны. Чаще всего… Гелас смотрела в бокал, словно надеялась найти там ответ на мучившие ее вопросы. – Том… а с кем Кнут встречался в «Дипломате»? – Должен был приехать замминистра энергетики… но он прислал какого-то замзама. – То есть заместителя заместителя? Или заместителя заместителя заместителя? – Не знаю кого… но, по-видимому, уполномоченного озвучить взгляды русских на этот вопрос. – Но Кнуту показалось, что тот вообще не в курсе вопроса. – Может быть, показалось. Зачем тогда вообще кого-то посылать? Притянуто за уши. – А мы можем выяснить, кто это был? – Я сегодня звонил в Минэнерго России. Тот, с кем я говорил, не знает, но пообещал уточнить. – Наверное, только я повсюду вижу привидения. – Мы закрываем! Погасла каждая вторая лампа потолочного освещения. Они перешли из остекленного патио в зал. Наконец оставили в покое Кнута. Удалось найти столик, и они болтали обо всем, что приходило в голову. Кроме работы. Допили бутылку, заказали вторую. Время бежало быстро. Скоро закроется и основной зал таверны. Тому стало нехорошо при мысли, что надо возвращаться в пустую квартиру на Карлавеген. – Я не хочу, чтобы ты уходил, – сказала Гелас. В ее голосе прозвучала такая свободная уверенность, что он молча кивнул: не уйду. Из больших окон Королевской библиотеки лился теплый, мудрый свет. Он вспомнил ночные прогулки после закрытия студенческих клубов в Упсале. До России, до Ребекки, до «Свекрафта». Молодость и свобода. Тогда он и думать не мог, что жизнь так невыносимо трудна. Том глубоко вдохнул морозный воздух и посмотрел на небо. Снегопад кончился. Миллиарды звезд моргали в бархатно-черном небе. Вино, милая ему женщина рядом. Она взяла его за руку, и он вдруг с пронзительной ясностью понял, как ему хотелось бы остановить это мгновение навсегда: звездное небо, теплая женская рука и спящий город вокруг. – Пойдем ко мне, – не то спросила, не то решила Гелас. Сонни Главная контора СЭПО, Сольна, январь 2014 Телефон зазвонил в ту самую секунду, когда Сонни подтащил к лифту последнюю картонную коробку. Ему хотелось разобраться с переездом до того, как начнут приходить на работу бывшие коллеги – антитеррористы. Он поставил на пол тяжелую коробку – в ней, переложенные пупырчатым пластиком, лежали его любимые тарелки. – О’кей, через минуту буду. Внес коробку в лифт и потянулся к кнопке, под которой было написано: KS. Контршпионаж. Его новое и в то же время старое, привычное место. Легкий озноб удовлетворения. Жизнь налаживается. Он опять там, где и должен быть. На своем месте. Так и пошел, с коробкой в объятиях, в офис шефа. Сказал – через минуту, значит, через минуту. Некогда тащить ее в свой кабинет. Челль стоял возле своего суперсовременного письменного стола. Стол мог подниматься, опускаться и наклоняться вперед и назад – нажатие кнопки на пульте. Наклоняться вбок, кажется, не мог. Зачем все это нужно, у Сонни не хватало ума понять. На стуле для посетителей сидел худой, жилистый человек. Марафонец, мысленно определил Сонни. – Могу я поставить эту штуку здесь? Не навсегда, разумеется. – Если хочешь – вон там у двери. А можешь держать в руках. Меньше ненужных жестов. Притворно-серьезная физиономия в бухгалтерских очках. Сонни улыбнулся и с облегчением пристроил коробку у стены. Посетитель поднялся со стула и протянул руку. – Йон Израельссон, Институт оборонной стратегии. Значит, вот это кто. Сонни не раз пользовался услугами ИОС. Иногда их рекомендации были полезными, но чаще – предельно академическими, не имеющими ничего общего с реальностью рассуждениями. – Сонни – наш главный охотник за шпионами, – представил его Челль. – Он возглавляет группу, о которой я вам говорил. Сонни сел на второй стул рядом с марафонцем. – Рассказывайте, к чему пришли, – Челль отпил кофе из своей неизменной кружки с эмблемой футбольного клуба «Хаммарбю». Он так и остался стоять: по его мнению, нет ничего вреднее для здоровья, чем долгое сидение. – Я работаю с анализом проб, взятых у Кнута Сведберга. Моча, кровь, кал, биопсия тканей, – он сиял от гордости. – Чтобы вы поняли: моя специализация – радиоактивные вещества. У нас прямой контракт на эти анализы с Управлением лучевой защиты, но мы работаем и с Национальным судебно-медицинским центром. Сонни почувствовал раздражение – к чему все эти эпилептоидные иерархические подробности? Но он был слишком опытен, чтобы показать свое недовольство. К тому же для ученого такая находка – кульминация, минута славы. Было бы несправедливо лишать парня удовольствия насладиться эффектом своих слов. – Мы получили ответ. С этого бы и начал. Сонни еле сдерживал нетерпение. Он никак не мог определить, какой ответ устроил бы его больше. С одной стороны, жаль несчастного парня, этого Кнута Сведберга, с другой – он очень не хотел, чтобы его теория оказалась пшиком. Что анонимный звонок был всего лишь очередным маневром. Не очень приятно начинать новую деятельность с нелепого провала, тем более доверие к нему подорвано нелепой выходкой у Бёрье. – В организме Сведберга обнаружены следы полония-210. С большой степенью вероятности можно сделать заключение, что он отравлен именно полонием. Челль едва заметно кивнул Сонни и наградил его пронзительно-благодарным взглядом. А Сонни выдохнул: уф. Спасибо неизвестному русскому информатору. Не соврал. И в то же время его окатила ледяная волна: русские отравили одного из капитанов шведской деловой жизни. Острый шахматный ход, который требует не менее острого ответа. А каким должен быть этот ответ, он не имел не малейшего представления. Защитным или атакующим? – Все симптомы совпадают с пугающей точностью. Острая лучевая болезнь. Рвота, диарея, повреждения кроветворных органов, алопеция… выпадение волос, – расшифровал он, уловив недоуменный взгляд Челля. – К тому же массовая гибель клеток в областях, подвергшихся прямому контакту с препаратом. |