Онлайн книга «Долиной смертной тени»
|
– Я женат, Ханна. – Как? Как? Ты же сказал… она умерла… погибла… Ты же сказал: авария… – Все верно. Но я не могу с ней разлучиться… даже с мертвой. Она здесь, Ханна. Она рядом. Я разговариваю с ней каждый день… всегда. – Время все исправит, Вик. Просто одни излечиваются быстрее, а другие – дольше. Поверь моему опыту, Вик. Женщины понимают в этом чуточку больше, чем мужчины. – Возможно. Но только… время лечит тех, кто хочет этого. – Новая жизнь – хорошая штука, Вик. Всегда стоит начать заново, если есть силы. А разве ты ослаб? Разве ты одряхлел, Вик? – Новая жизнь – хорошая штука, Ханна. Я знаю. Но мне она не нужна. Хочу дорисовать то, что должно быть дорисовано. Мужчины понимают в этом чуточку больше, чем женщины. Все, замолчали. Я стою на одной ноге, другую опустить боюсь. Ханна говорит медленно-медленно: – Кто бы она ни была, она бы тебя отпустила. – Я сам не отпускаю себя. И тут Ханна вскочила, загремела чем-то, чего-то еще сшибла… – Да… какого… а! Кулаком по столу шваркнула и по корибору понеслась. Я сразу на пол – хлобысть! Она в пяти метрах пронеслась, а меня, вроде, не заметила. Сердце мое – дыг-дыг-дыг-дыг-дыг! У самой-самой двери Ханна остановилась. – Передумаешь – заходи. Я тебя жду, Вик. Я жду тебя! Пока еще жду. И выскакнула. А дверь не закрыла. Очень хорошо, да. Я с пола поднялся. Весь пол у него тут в масле, штаны теперь насмерть изгвазданы. – Что думаешь? Хорошая она женщина, красивая. Да и умница к тому же. Я испугался. С кем это он? Кто это у него еще? Или это он со мной? – Мя. – Еще бы ты не согласился! Это же очевидно. Кажется, она влюбилась в меня. Твоя экспертная оценка, котя? Ой-ой! Да он со зверюгой болтает со своей. Рехнулся? – Мро-оур-р. – Выразись яснее. – Мру-у-у-ур-р. Мру. Мру-у. – Я не тщеславен, котя, ты же знаешь. И я не настолько обожаю себя. Мне всего-навсего требуется трезвый анализ ситуации. Со стороны-то виднее… – Мякк. Мя-якк! – Жрать потом получишь. – Мя-я-я-якк! – Сказано – потом. Избаловался. На кого ты стал похож, вольный сын подвалов? – Мау-яу-уау! – Согласен, это не мое дело. А все-таки насчет Ханны. Ты ж понимаешь, и посоветоваться-то не с кем… – Яуо. Мру-у-я-у-ояу… – Значит, и ты полагаешь, что влюбилась. Скверно, котя, очень скверно. Замечательный человек, а чем я ей могу ответить? – У-ууууу-у! – Оставь свои сальные шуточки насчет женщин! – Мяк. Мямяк. – Ладно, я беру свои слова назад. Я прошу прощения. Видишь ли, уважаемый котя, у людей все несколько сложнее… – Мя-я-ау. Уау-уау-уу. Яуа-уа-уау! – Сам понимаю, что не оптимально. Но такими уж нас Бог создал… Как мне поступить, котя? Принимаются здравые, обдуманные советы. В качестве взрослого, зрелого, много повидавшего мужчи… то есть кота, подскажи, какой образ действий мне… – Яу-яу-яу-яу-я! – Ладно, лопай. Даже отсюда мне слышно было, как этот котище челюстями работает. Хрусть-хрусть-хрусть! Совсем с ума сошел Огородник. Мало того, что с котом разговаривает, еще и кормит его! Я опять начал потихоньку выбираться. Железяк разных вокруг меня – тыщи, как бы не задеть чего-нибудь… Плохо, если Огородник меня поймает. Осторожненько надо, очень-очень осторожненько… – Что ж мне делать? Как ей объяснить? Угораздило же… Пауза. Кот еду изничтожает, надо думать. Ему беседовать некогда. – Некоторые вещи кажутся правильными, совершенно очевидными, но на самом деле они абсолютно невозможны… И тут чувствую, какая-то штуковина меня назад тянет. Ну, обернулся я – ай! – там проволочка одним концом мою штанину разорвать хочет, а на другом у нее особенная петелька, которая петелька сейчас-сейчас кучу железяк прямо с верстака сверзит. Я застыл. – …Сколько лет прошло? Поворачиваюсь-поворачиваюсь тихонечко, проволочку отцепляю… Фу-уф, теперь не сверзит. И я иду наружу, еще чуть-чуть осталось. – А впрочем, какая разница… Прямо передо мной стоит кот. Он, видно, по корибору шел, услышал шорох и морду в мою сторону повернул. Смотрит. Вот я. Кот меня оценил, морду лениво так отвернул и затрюхал-затрюхал к двери. Понятно мне: я нестрашное и несъедобное. Но если кот – тут, с кем же там Огородник болтает? Ой-ой! Я весь холодный сделался. Опять застыл на месте. – …Знаю, как ты поступила бы. Ты бы дала мне свободу. Ты всегда была очень добра, добрее всех, кого я помню. Благодарю тебя, Катенька, но свобода мне не нужна, свобода мне совсем ни к чему. После тебя уже никого не будет… Я истосковался по тебе. Жду – не дождусь, когда мы встретимся там, за чертой… Но, видишь, Господь к тебе не пускает. Значит, еще что-то нужно ему от меня, значит, еще не все мои дела тут окончены. Потерпи немножечко. Я чувствую, Катенька, осталась какая-то ерунда. Слышишь? Да-да, раньше меня пригибало к земле, а сейчас земля меня едва удерживает… Я уже такой легкий, что ноги сами отрываются от пола. Душа моя хочет улететь… Потерпи, Катенька, срок мой на исходе… Потерпи солнышко. Мне ведь тоже приходится терпеть… Я вылетел оттуда, как ошпаренный. * * * Когда я к Огороднику в следующий раз пришел, его дома не было. И я подумал: зачем это? Я всегда прихожу одинаково. В одно время я прихожу. И он знает: вот, Капрал будет… Не хочет видеть меня? Что я плохого сделал? Не-ет, видно торчит где-нибудь рядом. Я походил-походил кругом и нашел его. За домом за огородничьим совсем пустой пустырь, никого нет и ничего нет. Только кострища есть и большой пруд есть, очень ядовитый, к нему подходить не надо. А где кострища, там балка метацементная лежит, на три куска расколотая. Вот. Гляжу я: спиной ко мне на одном балочном куске сидят полтора человека. Один человек – Огородник, а половинка – его кот. Кота, наверное, можно считать за половинку. Ветер у-у-у! у-у-у! Холодный ветер. А они сидят. У Огородника волосы треплются, у кота – мохны. Огородник голову задрал, на небо смотрит, и кот тоже смотрит, только не на небо, а вообще. Я подумал: «Долго сидят. Как у Огородника попа не отмерзла!» Почему долго – не знаю. Вот показалось, что долго, и все тут. Грустно мне сделалось. Ветер у-у-у! пустырь пустой, холодно, ничего живого кругом, только эти двое. Вот и всё наше житье тут, в Поселке, вроде сиденья на холодном пустыре. |