Онлайн книга «Грязь кладбищенская»
|
– Врешь ты все, не говорили они… – А я тебе говорю, что ты брешешь и что они так и сказали. Правда глаза колет… – Ты подло зарезал меня, когда я сражался за Ирландскую Республику… – Поделом тебе. Ни Закон Божий, ни Закон Церкви не позволяют свергать легитимное правительство насильственным путем… Сам я политикой не занимаюсь, но питаю уважение к старым “Ирландским Добровольцам” [42]… – Трус, ты же под кроватью сидел, когда Эмон де Валера сражался за Ирландскую Республику… – Тряпка, сам ты под кроватью сидел, в то время как Артур Гриффит… – “ … И двинулся на ярмарку искать себе девиц…” – …Погоди немного, мил-человек, дай мне закончить мою историю: “Мне Джона Джеймисона пришли, Теперь я от этого – сона вдали…”
[43] – Прекрасная дева из сидов похитила Джона Джеймисона и заточила его в волшебном замке, откуда ему не было выхода. И в тот же час все воды, окружающие Изумрудный Остров, включая и те, что омывают и его берега, и острова вокруг него самого, высохли. И ничего не осталось, кроме двух бутылок португальской газированной воды, что выбросило на остров Большой Бласкет [44], да бочки воды испанской святой, которую рыболовный траулер обменял на полсотни с небольшим картофелин у ирландского рыбака близ острова Браннох [45]… В Дублине в это же время тоже жила красотка в русых локонах… – Эту версию я сам слыхал от стариков в нашей деревне, Колли, и речь тут о медсестре, а жила она в Ярком городе… – Женщина из букмекерской конторы – я такое слыхал… – Ой, да как же так? Она жила в Дублине. Где же ей еще жить! “Есть у меня стрела, – говорит она, – что освободит Джона Джеймисона, если только тот пообещает мне в приданое сто одну большую бочку, сто одну среднюю бочку и сто один маленький бочонок лучшего самогонного виски…” – И что, Проглот, как же твои дважды по двадцать пинт да еще две?.. – Погоди немного, Колли, я бы так закончил эту историю, кабы не преставился… – …А вот если Гитлер дойдет до Англии, он их заставит жрать дохлых кошек… – Вот уж правда, тогда дела в мире пойдут – хуже не придумаешь. Ни за корову, ни за теленка уж не дадут и пенни. Боже храни всех бедняков, если скотина подешевеет еще хоть немного. У меня в деревне остался надел земли, и прямо не знаю, стоит ли теперь откармливать скотину. Все прахом пойдет, боюсь, если цена на скот обвалится… – “Стоит ли теперь откармливать скотину!” У тебя в деревне такая земля, что если там выпустить пару кроликов и оставить скакать самих по себе, то и через пять лет с нее ничего не получишь, кроме этих двух кроликов, – если, конечно, и эти два уцелеют. – У тебя в жилах не кровь, а вода, Пядар. Вот если бы я там был. Клянусь Святым Писанием, я бы ему нашел подобающий ответ. Если бы у меня был постоялый двор, Пядар, и прожженные еретики явились бы туда, оскорбляя вот так мою веру… – …Мы, Покойники За Полгинеи, также выдвигаем единого кандидата на этих выборах. Как и другим политическим группам – Покойникам За Фунт и Покойникам За Пятнадцать Шиллингов – нам нечего предложить нашим соупокойникам. Но мы принимаем участие в Выборах на этом Кладбище, поскольку у нас, у Партии За Полгинеи, тоже есть своя политика. Если выборы приносят пользу обществу на земле, принесут они пользу и нам. Без выборов нет демократии, а мы здесь, в грязи кладбищенской, являемся истинными демократами. Покойники За Фунт – это партия аристократов, партия консерваторов, партия больших шишек, партия реакционеров, партия власти и контроля. Покойники За Пятнадцать Шиллингов – это партия коммерсантов и торговцев, партия людей искусства, буржуазии, среднего класса, хозяев и собственников. Но мы, дорогие соупокойники, именно мы – партия рабочего класса, пролетариата, партия издольщиков и деревенских арендаторов, бедняков и угнетаемых. Партия всего притесненного люда, тех, кто занят тяжким трудом, “корчует лес и черпает воду” [46]. Наша задача – неустанно и бесстрашно бороться за наши права, как подобает бывшим людям (стук черепов на Участках За Полгинеи)… – …Единый кандидат, которого мы, Партия За Пятнадцать, выдвигаем на этих выборах – женщина. Пусть это не устрашит никого из вас, друзья. Ее муж никогда не был депутатом парламента. Эта женщина зарекомендовала себя на этом Кладбище покойницей большого ума и здравого смысла. Три года назад, когда погрузилась в грязь кладбищенскую, она знала столь же немного, как и те пустомели, что повторяют чепуху со своих Мест За Полгинеи. Но что бы ни говорила Партия За Полгинеи, у всякого на этом Кладбище равные права и равные возможности (продолжительный стук черепов). Наш общий кандидат тому доказательство. Ныне она культурна и образованна. Дорогие соупокойники, разрешите представить вам нашего единого кандидата… Нора Шонинь (долгий несмолкающий стук черепов). – Нора Грязные Ноги! Шалава. Доярка утиная. Эй, Муред… Муред… Нора Шонинь… Я сейчас лопну!.. Ой, лопну!.. 4
… Нора Грязные Ноги выдвигается на выборы! Господи Иисусе Христе! Никакого у них уважения даже к себе самим не осталось на этом погосте, если им больше некого выбрать, кроме вшивой Норы с Паршивого Поля… Она, конечно, не пройдет… Хотя кто знает?.. Кити, Доти и Муред – все с ней разговаривают, Пядар Трактирщик и Джуан Лавочница тоже иногда… А уж Старый Учитель – стыд и срам, что он там ей рассказывает каждый день… Он-то говорит, дескать, все это из книг, но разве найдется в ком столько непотребства, чтоб вставить такое в книгу… Волос твоих яркий костер, Туман твоих серых глаз, Твой купол груди неземной Влекут желания взор. … Хорошенькие речи для школьного учителя! Учительша и Билли Почтальон, видно, совсем свели его с ума. Останься у него хоть капля мозгов, он бы, конечно, не стал хвалить Нору Шонинь: “Ум у нее определенно развивается, – говорит. – Теперь у Норы есть некий уровень культуры…” |