Онлайн книга «Посмотри, на кого ты похожа»
|
Или – «Даша, у меня есть для тебя подарок, картина. „Святой Себастьян“. Даже два „Святых Себастьяна“, Тициана и Рубенса. Идем скорее в Эрмитаж». Или… ну, в общем, понятно, что Максим – это самое лучшее, что может быть в мире для поболтать и посмеяться и почувствовать, что ты есть. Максим как-то умеет показать, что ты – единственная. Единственная на свете, для кого расцветают все эти цветы остроумия, для кого Рубенс, Тициан и мысленные сосиски. Как будто мне сделали подарок, разрисовали серо-бурый мир яркими красками. Во всяком случае, я именно так чувствовала. В общем, всё это было прекрасно и особенно, потому что Максим – прекрасный и особенный человек. У него не такое внутреннее устройство, как у других. И общение с ним делает другого человека богаче – звучит по-дурацки, как в газете, но это правда! Разве кто-нибудь, кроме Макса, может вдруг остановиться и сказать: – Быстро посмотри на небо! – И что? – Смотри. Долго смотри. Смотришь, долго смотришь, и больше не спрашиваешь: «И что?» А расстались мы из-за того, что он не дал мне варенья. Это не анекдот, а правдивая история. Варенье было вишневое, без косточек. Я утром встала – это было у него дома, – вышла на кухню, а Макс уже там завтракал, ел творог с вареньем. Он сказал: «Садись, ешь творог. А варенья у меня мало, оно уже почти закончилось». И убрал варенье в холодильник. Вишневое варенье без косточек. И я поняла, ну, догадалась просто – раз он не дал мне варенья, значит, я не та единственная, кого он ждет. Нет, ну мы, конечно, остались друзьями, близкими людьми, но уже не на основе общего завтрака, вишневого варенья и других интимных вещей. Это и есть самая моя унизительная история, потому что я тоже очень люблю вишневое варенье без косточек, и еще потому, что я дура, – думала, что я для него особенная, а была как все. Ну а теперь вот он, Максим, – забытый роман. Забытый роман – это очень хорошая вещь. С одной стороны, вы встречаетесь как старые друзья и вам не нужно друг у друга узнавать – как учишься, чем увлекаешься, кто твои мама и папа. С другой стороны, перед вами хорошо забытое старое, а значит, новое. То есть передо мной совершенно новый хорошо забытый человек. Максим обнял меня, по-дружески, и нежно прижал к себе, тоже по-дружески, но я всё равно немного смутилась. – Ну, а как ты вообще? – неопределенно спросила я и уточнила: – Я имею в виду вообще… – Я? Я, как всегда, умный, сексуально полноценный член общества, – сказал Максим, – полностью овладел техникой жизни. Это просто – отбрасываешь всё лишнее и воспринимаешь жизнь как шутку… Даша, пойдем еще куда-нибудь, например ко мне? Полина на работе, Юлька у родителей. – Ты с ума сошел! Нет, я домой. Андрей скоро придет, и мы… – сказала я, – лучше скажи, что ты здесь, в Питере, будешь делать? – Я точно знаю, чего я не буду делать. Я в своем НИИ десять лет «от дзинь до блям» просидел, потом в Америке «from 9 till 5» – то же самое! Всё, не бу-ду. Лучше вообще не жить, чем «from 9 till 5» работать. Максим объяснил мне, что Америка – страна перемены участи. Вдруг говоришь «не буду» и выбираешь совсем другую, новую жизнь, и это нормально. – Так что я сейчас поступаю как истинный америкос. Выбираю другую, новую жизнь, – весело сказал он. – Даша, пойдем ко мне. – Не могу. Андрей скоро придет, и мы… – Что вы? Пойдете в кино на «Шрек-три»? Это намек. Максим намекает, что Андрей не такой интеллектуал, как он. – Ты удачно вышла замуж, – невинно улыбнулся Максим. – Твой Андрей – великолепный мужской экземпляр, жгучий брюнет, капитан дальнего плавания… А читать он умеет? Или у него только две извилины: одна для бизнеса, а другой он ловит рыбу? А он бы больше тебя любил, если бы ты была рыбой? Семгой или этим… хариусом? А ты никогда не жалеешь, что теперь всю жизнь будешь спать только с ним? А со мной больше никогда не будешь? – Он не брюнет, – запальчиво возразила я. – И не капитан дальнего плавания, и не великолепный мужской экземпляр, и… и он очень хорошо умеет читать. Макс обнял меня крепче, улыбнулся и продекламировал: «Я верю, любовь, еще сбудешься ты. / Природа не терпит / Ни в чем пустоты. Я не стала спрашивать, что сбудется, какая любовь, почему пустота и чьи это стихи. Думаю, его или другого питерского поэта – Олега Григорьева. 19 октября, пятница Это уже становится нашей доброй семейной традицией – ссора накануне субботы. – Я хочу… разве я так много хочу? Пошуршать листиками в Павловске, послушать Баха в Малом зале филармонии и… и всё. Почему ты на всё говоришь «нет»? – Погулять – нет, в Павловске – нет, Бах – нет. – А что «да»? – Только не в филармонию, – не отрываясь от телевизора, сказал Андрей, – я уже там недавно с тобой спал. Это игра слов – он имеет в виду, что он уже там был со мной, и уже спал в кресле, и уже чуть не свалился в проход. – Но в прошлый раз был не Бах, а Брамс и Шуберт, – возразила я. – Даже не знаю, что лучше… Под Брамса засыпаешь сразу, но спишь неглубоко, а под Шуберта засыпаешь не сразу, но сон очень глубокий, – мрачно пошутил Андрей. Всё-таки ужасно быть таким… таким… не любить музыку. – Тогда, может быть, пойдем в кино? – Нет. – В кино, – повторила я, думала, может быть, он не расслышал. Андрей щелкнул пультом от телевизора. – Не видишь, что ли, футбол! Минут через пять Андрей спросил: – В кино на что? Прочитала вслух «Афишу», подробно про все фильмы. – Нет. – Что «нет»?! – Всё нет. Но… что тогда «да»? Футбол по телевизору?.. Неужели Максим был прав? Сейчас проверим. – Может быть, ты хочешь посмотреть «Шрек-три»? Молчание. …Какой скучный сюжет у меня на кухне – незамысловатая мелодрама из жизни новых русских.
Муж – предприниматель (не олигарх, не представитель криминальных структур). Предприниматель с честным усталым лицом, пренебрегает своими светскими обязанностями и членораздельной речью. Жена – домохозяйка (не дура, с высшим образованием, когда-то работала и была человеком). Домохозяйка, не удовлетворенная жизнью, всегда сидит в вечернем платье. Ждет, что муж, уставший от своего предпринимательства, быстренько наденет фрак и пойдет с ней по ее культурным делам: рауты, презентации, суаре, журфиксы, «Шрек-3»… В ответ на ее претензии предприниматель бессильно издает напоминающие человеческую речь звуки… |