Онлайн книга «Выжившие»
|
Таня Иканде – англичанка-швейцарка, врач Лорен Брет – француженка, род занятий неизвестен Алекса Траверс – француженка, род занятий неизвестен Питер Френе – француз, род занятий неизвестен Николас Ван Шейк – голландец, род занятий неизвестен Юка Иобари – японка, род занятий неизвестен Хару Иобари – японец, род занятий неизвестен Рёко Иобари – японка, ребенок Акио Иобари – японец, ребенок Джен (бывшая Хлоя) Лавелл – француженка, ребенок Патрик Бернардо – француз, стоматолог Корали Бернардо – француженка, стоматолог Джон Келлер – американец, историк Томисен Харкуэй – американка, докторант Арран Уоррен – англичанин, род занятий неизвестен Роб Кармье – англичанин, род занятий неизвестен Миа Маркин – русская швейцарка, администратор (сотрудник) Саша Маркин – русский швейцарец, официант (сотрудник) София Абелли – швейцарка, шеф-повар (сотрудник) Дилан Уик – швейцарец, начальник службы безопасности отеля (сотрудник) Томи, американка, проходившая обучение в докторантуре в Лейдене, рассказала мне, что пишет об этом отеле диссертацию. Она жила здесь последний месяц перед концом света, брала интервью у персонала, фотографировала. Высокая, загорелая, спортивная, красивая, но агрессивная и жесткая, она вызывала у меня чувство дискомфорта. По-моему, она намеренно старается вызвать у других это чувство – так она держит все под контролем. А может, я просто пытаюсь обосновать свою собственную реакцию на нее, предполагая, что и у других она такая же. Не верьте мне на слово. Перед тем как мы похоронили девочку, я подошел к Томи, чтобы расспросить об отеле. Она знает его историю лучше, чем я, а мне хотелось бы придать запискам ощущение места. Если кто-нибудь прочтет их, я хочу, чтобы вы знали, что мы жили здесь. Мы немного поговорили в баре. Я заметил, что ее зубы до сих пор в идеальном порядке. – Я видела, вы тоже пишите, – сказала Томи, держа в руках папку со своими записями. – Поддерживаете ощущение нормальности, да? – В будущем эти записки могут сыграть важную роль. – Их некому будет читать, – возразила она. – Никто не знает. – Но мы-то сами знаем. – Она скрестила ноги. – Откуда у вас акцент, Миссисипи? – Я вырос в Миссисипи, но жил в Сан-Франциско. – Понятно. Я из Северной Дакоты. И, по-моему, я слышала о вас. Вы читали лекции в Калифорнии? Она была права. Я читал там лекции. – Я работал в Стэнфорде. Так что вполне возможно. – Я так и знала! Я училась на последнем курсе в Беркли. – Наверное, я что-нибудь рассказывал… о неудачном полете «U-2». Меня почему-то раздражало, что она меня помнит. – Да, вроде именно о нем. – Она смеялась надо мной. – Многие говорили тогда, какой вы милый, но насколько помню, в уме вам тоже не откажешь. Я не стал отвечать на это. Она рассмеялась: – Ладно уж, успокойтесь. Задавайте свои вопросы. Не сидите просто так, излучая научное неодобрение. – Что вас заинтересовало в истории отеля? – Вы, вероятно, знаете, этот отель прославился чередой самоубийств и необъяснимых смертей. В восьмидесятых и девяностых произошла даже пара убийств. Последние владельцы довольно подозрительные, о них почти ничего не известно. Из-за плохой репутации отель много раз продавался и перепродавался. А еще однажды здесь останавливался знаменитый серийный убийца. Моя работа, гм… то, что я планировала делать в отеле, в основном заключалась в написании биографий людей, которые умерли здесь. – В отеле останавливался серийный убийца? – Вообще-то здесь он никого не убил. Но поймали его именно в отеле. Она говорила быстро, автоматически поддерживая зрительный контакт. Из нее получилась бы отличная ведущая новостей, а под конец карьеры она, возможно, стала бы успешным историком телевидения. Я машинально потянулся за стаканом, которого на стойке не было, и тут же отдернул забинтованную руку. – Что с рукой? – спросила она. – Помогал Дилану кое с чем. – С бойцовским клубом что ли? – А кто сейчас владеет отелем? Она слегка закатила глаза: – Их было двое, Балош Браун и Эрик Грожан. Браун выкупил долю Грожана и какое-то время пытался продать отель, но покупателей не нашлось. О Грожане почти ничего не удалось разузнать, да и о Брауне тоже. Хотя выяснилось, что деньги у Брауна от старого нефтяного бизнеса, он сын важной шишки, но большинство его предприятий тихо разорились еще до того, как он купил отель. – Необъяснимые смерти и убийства, – произнес я. – Как они происходили? Я имею в виду, как умерли эти люди? – Было много утоплений: люди умирали в ваннах в своих номерах, уходили купаться на озеро, и больше их никогда не видели. Много всяких странностей, я бы сказала, удивительно много, есть даже несколько несчастных случаев на охоте. Нередко мужья и бойфренды в один прекрасный день срывались и убивали своих жен и подруг, хотя в то время такие случаи редко удостаивались упоминания в новостях. Я снова потянулся за стаканом и снова обнаружил пустое место. В баре мы были одни, сидели в плюшевых зеленых креслах, окруженные роскошью красного дерева и позолотой, немного потертой по краям. В течение дня большинство людей предпочитали оставаться в своих комнатах. Так было теплее. И только те из нас, кто все еще занимался организацией нашей жизни, бродили по отелю или собирались в баре или ресторане. Мне очень хотелось выпить, но Натан спрятал спиртное. – У меня, пожалуй, есть то, чего вам так не хватает. – Томи достала плоскую флягу и поставила ее на стол между нами. – Что это? – А вам не все равно? Я отвинтил крышку и понюхал ее. Виски. – Украли? – Когда весь мир пошел прахом, я поняла, что останусь в отеле до конца. Я не дурочка, несмотря на внешность. – Она указала на свои длинные светлые волосы и лицо. – Поэтому, пока все вокруг бегали, пытаясь связаться с близкими и успеть на самолеты, которые никогда не взлетят, я собирала нужные, на мой взгляд, вещи. Я догадался, что у нее могли быть и антибиотики. – У вас весьма спокойная реакция на конец света. – Люди совершают глупости от потрясения. Я не была потрясена. И к тому же, по-моему, это еще не конец света. Наше поведение остается все еще довольно цивилизованным, не замечали? |