Книга В руках насильников. Попробуй выжить!, страница 36 – Лили Рокс

Мое дыхание перехватывает от странного ощущения. В голове четко бьется мысль, словно это не мой голос, а голос самого дьявола, он шепчет мне, что я должна ответить за все! Я нарушила какое-то чертово правило и должна получить теперь за это сполна. Сглатывая вставший в горле комок, я закрываю глаза, чтобы хоть как-то защитить свою психику и не нервничать сверх меры.

− Не бойся меня, я не причиню тебе зла, я буду с тобой нежен и ласков, − тихо и немного загадочно шепчет мне Михаил и я ощущаю его горячее дыхание в районе моего уха. Он начинает нежно прикусывать мочко уха и его язык скользит по моей щеке.

Странно, но я ловлю себя на мысли, что меня его действия, не сильно-то и пугают!

Мужчина прикасается ко мне нервными движениями, придвигаясь ко мне всем своим корпусом почти вплотную. Он берет мое лицо и всматривается в него, его возбужденный взгляд исследует мое лицо, останавливается в районе моих губ, затем медленно опускается на мою, едва прикрытую длинной кофтой, шею. Я вижу, как он жадно сглатывает слюну, а затем, не опуская взгляд ниже, снова возвращается к глазам.

− Я тебе хоть немного нравлюсь, как мужчина? − его неожиданный вопрос приводит меня в замешательство.

− Не знаю, возможно, − удивленно отвечаю я, не желая его обижать. Я уже знаю, что бывает, когда мужчинам говоришь правду − иногда, лучше слегка приврать, чтобы не вызывать у них ярость.

− Здесь слегка жарковато, − внезапно произносит он, и по его лицу пробегает небольшая ухмылка, может мне показалось, но могу поклясться, что я видела ее!

− Ты не хочешь снять с себя кофту? − его улыбка расползается на все лицо и становится, все более и более наглой.

Он наверное думает, что я заторможенная, а я даже не знаю, что со мной. Я словно “где-то не здесь”… Медленно растегиваю верхнюю пуговицу, а потом, словно очнувшись, застегиваю ее обратно. Жарко ему видите ли! А мне здесь и в шерстяной кофте этой − прохладно!

− Мне не жарко, − коротко отзываюсь я.

− Ты меня боишься что ли? − снова смеется он.

− Нет, − скромно отвечаю ему, а у самой от волнения и его близкого дыхания, сердце уходит в пятки.

Он медленно обнимает меня и начинает целовать в щеку, его язык проникает в мое ухо и начинает вытворять там какие-то странные вещи, словно Михаил решил начертить там пентаграмму.

Я закрываю глаза, что-то происходит с моим телом, от меня не зависящее. Полностью отдаю себе отчет в том, что этот человек мне неприятен, как мужчина, но некое возбуждение, все же, я ощущаю, хотя и против своей воли… И даже вопреки моему здравому рассудку.

Он отходит от меня на шаг и берет меня за руку. Ведет за собой. Я иду за ним, как покорная овечка на заклание. Мы проходим с ним еще несколько метров и за ширмой я вижу на полу какое-то жалкое изобретение лежанки.

Он сажает меня на колени и садится рядом, продолжая ласкать мое лицо.

− Сними кофту, она нам будет мешать, − тихо шепчет он мне на ухо и от его горячего дыхания у меня начинает кружиться голова. Я, как завороженная и полностью покорная ему, начинаю снимать с себя кофту. Он снова касается моего оголившегося плеча, а я ощущаю, как от его тела исходит настоящий жар. Найдя в себе силы, я просто закрываю глаза и замираю в ожидании, что он будет делать дальше.

− Если ты будешь меня слушаться, то я позабочусь о тебе, со мной ты в полной безопасности! − когда я не вижу его лица, то мне его голос кажется взволнованным, но когда я открываю глаза и вижу его ехидную улыбку, то у меня пробегает мороз по коже. Что-то мне подсказывает, что нельзя доверять этому человеку, каким бы он хорошим не хотел казаться.

Где-то в доме, совсем рядом с нами, я слышу грохот и голос жены Михаила и сразу же напрягаюсь.

− Не бойся, она не заходит сюда, это мужская территория, ей нельзя сюда заходить! − с гордостью заявляет Михаил, словно прочитав мои мысли.

Черт, что у них за странные порядки в доме? Для меня, их обычаи, кажутся чем-то инопланетным! Он к ней относится, словно она не жена, а животное, но она, при этом, ревнует его и он считается с ее чувствами и не хочет ее расстраивать. Вряд ли я смогу понять их отношения, меня по-другому воспитывали и их мир − чужд для меня.

Медленно повернув голову в сторону, я тихо и жалобно шепчу:

− Мы будем встречаться в тайне от нее? Вы думаете, она не догадается?

Михаил самодовольно смеется, закрыв глаза, а потом произносит, по-прежнему, криво ухмыляясь, и немного откидывая голову назад:

− Я уже говорил, на ее счет не беспокойся, ее это не касается!

Вот ведь, семейка! Не завидую я его жене! Сидит тут, потрепанный крендель, распушив хвост, как павлин, а по-сути, ничего из себя не представляет! Просто обычный старый булочник, который толком и не смог ничего добиться в жизни. Максимум, на что у него хватило мозгов, это припахать жену печь пирожки и создать из своего дома лавку.

Судя по тому, как они живут, лавка не приносит им много денег. И он сейчас тут сидит передо мной, весь такой “крутой мачо”, скрестив ладони на затылке, отчего его черно-седые волосы разлохматились и встали дыбом.

− Ты будешь моей любимой женой, я всегда мечтал о такой, как ты! − он снова ухмыляется и начинает целовать мое лицо.

Мое сердце обрывается и, с тихим стоном, падает куда-то вниз и разбивается на мелкие осколки… Неужели, мне действительно суждено стать заложницей в этом доме и стать “любимой” женой этого человека? Да уж… Не о таком принце я всегда мечтала!

От мыслей, от тихого, но противного голоска в голове, что мне придется всю жизнь ублажать этого негодяя, который по-сути, принуждает меня к сексу, мне становиться не по себе.

Уговариваю себя, что я сама согласилась и так становиться легче. Меня не заставляют, я вроде как, сама захотела… Это сделка и он свою часть сделки выполнил, он предоставил мне и моей подруге свой дом, теперь моя очередь выполнить условия! Надо, пусть даже скрепя сердцем, раздвинуть перед ним ножки и пусть этот боров утоляет свою похоть. В любом случае, это намного лучше, чем то, что было до этого. Он меня не бьет и старается быть со мной ласковым.

Но ощущение опустошенности и досады − не отпускает. Пока Михаил медленно покрывает мое лицо поцелуями, уже наверное, их число перевалило за сотню − в моей голове вертится целый рой мыслей: «Не нужно было соглашаться на эту сделку, ничего хорошего меня не ждет в этом доме… и никто меня не отпустит просто так. Мне не уйти отсюда».

Я, сглатывая ком, застрявший в горле, вновь стараюсь уйти в себя, и отчаянно продумываю план побега. Перебираю все возможные и невозможные варианты, но ничего толкового в голову не приходит…

В груди что-то сильно щемит от понимания, что ничего сделать я не смогу. Было бы куда бежать. Я могу выйти из этого дома и уйти… Тогда куда? Идти в полицию? Возможно, меня ищут уже за убийство.