Книга Отражение, страница 2 – Алекс Джиллиан

Макс отлично помнил расположение улиц. Спустя столько лет. И аптеку нашел сразу. Родители увезли его из Москвы двадцать лет назад. И он не собирался возвращаться, если бы не похороны матери, так и не сумевшей обрести себя в Лондоне. Она оставила семью и уехала обратно в Россию семь лет назад. А отец не последовал за ней, и сына не пустил.

Все просто. До банальности просто. Именно так рушатся семьи и умирают непрочитанными сочинения «о самом близком человеке».

***

– Мне нужно срочно вылетать в Лондон. Звонил Джей. Дела не терпят промедления. Горят несколько контрактов. Необходимо мое личное присутствие, – расхаживая по номеру гостинцы со стаканом виски в руке, сообщил сыну Эдвард Эванс.

Макс сидел на кожаном диване. В пальто, не сняв ботинки. Глиняные грязные отпечатки остались на белом ковре. Темноволосая голова откинута назад, очерченные скулы напряжены, а взгляд темно—синих глаз витает где-то за пределами потолка.

– Черт, да посмотри ты на меня! Хватит, Макс. Ты все время залипаешь, когда нужно собраться и решить проблему.

– У меня умерла мать. Я имею право на скорбь, – пожал плечами Макс. – Что за сироту пригрела мама?

– Дочка Лехи Собинова. Это тот, который помер от рака полгода назад. Последний воздыхатель Сони. Она еще просила у нас перевод на похороны.

– София, пап. Зови ее София. Соня – чужое имя. Моя мать была Софией. И она была лучшей на Земле, – с грустной теплотой в голосе произнес Макс, – Почему дядя и эта девочка живут в квартире мамы?

– Откуда мне знать? – раздраженно спросил Эдвард, – Что за глупые вопросы? Ты хоть слышал, что я говорил? Я уезжаю завтра. Ты со мной? Или останешься до девятого дня?

– Я не могу остаться. Мне здесь холодно.

– Можно подумать, что в Лондоне сейчас теплее, – усмехнулся Эдвард. Две пары синих глаз встретились. Отец отвел взгляд первым, не выдержав напряжения.

– Тебе все равно, да? – спросил Максимилиан.

– Конечно, нет, – Выдохнул мужчина.

– Да. Поэтому она ушла. Ты не любил ее так, как она заслуживала.

– Ты не прав, мальчик.

– Мне двадцать шесть лет, отец. Я не мальчик. Даже не юноша. Я спал с женщинами, напивался в стельку, принимал наркотики, и даже участвовал в настоящей оргии, пока учился в Кембридже. Но я никогда не причинял боль своей матери. Это делал ты, потому что не умел лгать так, как умел это делать я. Для мамы я был ангелом, в то время, как все педагоги, которым повезло учить меня наукам, видели во мне исчадие ада. Почему ты, черт возьми, не притворился, что у тебя ничего не было с Элизабет Макгрив? Почему не солгал? Она бы поверила. Она всегда тебе верила.

– Ты слишком молод, чтобы понять, – Глаза Эдварда потухли, лицо осунулось. Он постарел на секунды на пару лет, – Я любил ее, Макс. Я с ума сходил. А она хотела домой. Всегда хотела домой. Словно забыла, каких трудов мне стоило увезти вас в Англию из закрытой страны. Но я не мог смотреть, как она страдает. Я дал Софии причину вернуться сюда и жить дальше, не жалея о том, что оставила меня. Иначе бы София не ушла. Я никогда не хотел Элизабет Макгив. Я сделал это, чтобы освободить твою мать.

– На кладбище ты говорил иначе.

– Потому что мне больно, Макс. До сих пор больно.

– Почему ни один из вас не подумал обо мне? О вашем общем сыне?

– Ты был уже взрослый. Девятнадцать лет. Поздновато для детской травмы. Ты учился, был занят собственной персоной, и казался абсолютно равнодушным к нашим проблемам.

Отец и сын сцепились взглядами. Одинаково-синими, глубокими, проницательными. Максимилиан горько усмехнулся. Его губы плотно сжались. Что мог знать отец о том, что происходит в душе его сына? Разве есть границы возраста, за которыми ребенку больше не нужна мать?

– Ты прав. Извини, пап, – выдохнул парень.

– Забыли, – отвел взгляд Эдвард Эванс, – София была потрясающей женщиной. Если бы я мог тогда все бросить. Мы только начали развиваться, только получили первую прибыль. Мне нужно было думать о тебе, о твоем будущем. 90-е годы. Здесь творилось черт знает что. Да и сейчас…. Хотя уже скоро все может измениться. Если дела пойдут так и дальше, в плане расширения и прибыльности, я подумаю, чтобы открыть филиалы «3ЭМСКомпани» в крупных городах бывшего СССР.

– Как ты можешь думать о бизнесе сейчас? – нахмурился Макс.

– В работе я нахожу забвение и лекарство от печальных мыслей. Если бы я был моложе, то последовал бы твоему примеру, и увлекся бы женщинами и выпивкой, но я уже слишком стар для подобных подвигов.

– Только не нужно притворяться развалиной, пап, – скептически бросил Макс. – Я знаю, что у тебя случались интрижки после развода с мамой.

– Я все-таки мужчина, – Не стал отрицать Эдвард. Он серьезно посмотрел на сына, – Я должен кое-что сказать тебе, мальчик. Ты хорошо подумаешь, а потом примешь решение.

Эванс старший сделал большой глоток спиртного. Было заметно, что он взволнован.

– Что случилось, папа? – встревожился Макс. Он подался вперед, пристально глядя на отца.

– Эта девочка…, – начал Эдвард. – Ее зовут Анжелика. И София удочерила ее…. Когда вышла замуж за ее отца.

– Что? – выдохнул Макс, вскакивая на ноги. – Мама вышла замуж? И ты молчал?

– Я не знал до вчерашнего дня, пока нотариус не известил меня о завещании Софии.

– О каком завещании? Почему ты мне не сказал? – голос парня гневно звенел, он тяжело дышал, руки инстинктивно сжались в кулаки.

– Ты был в шоке, подавлен и разбит. Ты, как обычно, ушел в себя, отгородился от внешнего мира. Если бы я не спешил вернуться в Лондон, то сказал бы тебе позже, когда ты справишься с болью утраты. Но все обернулась не так, как я планировал. Решение стоит принять сейчас.

– Какое решение? О чем ты говоришь?

– Девочка – документально твоя сводная сестра, – проговорил Эдвард, тщательно подбирая слова. – Ты ее единственный родственник. Степа не в счет, он и о себе позаботиться не может. Нам нужно решить вопрос с будущим Анжелики. Останется она в России или поедет с нами.

Макс закрыл глаза, пытаясь справиться с накатывающей волной удушья. Его скулы напряглись, лицо побелело.

– Бросила сына и удочерила чужую девчонку, – прошептал парень сквозь стиснутые зубы. – Любила ее, вместо того, чтобы быть рядом со мной. И я должен заботиться об этой девочке. Почему?

– София так хотела. У меня есть ее письмо, адресованное тебе. Ты все поймешь, когда прочтешь его. Она очень страдала от разлуки с тобой, Макс. Анжелика наполнила ее жизнь смыслом.

– Ну, конечно, – с горечью бросил Макс, взъерошив волосы. Он смотрел на отца, как на сумасшедшего, который нес полнейший бред. – Мне не нужна сестра.

– Никто не заставляет тебя делать то, чего ты не хочешь, – Эдвард подошел ближе, положил руку на плечо Максимилиана. – Прочти письмо. Я уеду утром. А у тебя будет время подумать. В конце концов, мы можем просто обеспечить ее, устроить в хорошую школу-интернат для девочек, оплатить образование. Необязательно брать Анжелику в Лондон.