Онлайн книга «ТТ, или Трудный труп»
Тут, слава богу, нашлось подходящее словечко. «Откуда?» Пожалуйста: — Отгадала. Можно сказать, осенило меня. Совсем недавно. Неимоверно прекрасный Цезарь на секунду задумался и выдал следующий каверзный вопрос: — А когда пани ознакомилась с материалами прокурора? — Да уж не меньше двадцати лет прошло. — И именно в те годы пани видела на ипподроме Пташинского? — И в то время, и немного позже. На бегах он мне встречался в течение нескольких лет. А вы, надеюсь, понимаете, что материалы дела я годами не читала? — Пташинского вы видели лишь на ипподроме? — Один раз в суде. Но и тогда его рожа в моем сознании с фамилией «Пташинский» не связывалась. Тут вежливая улыбочка на лице младшего инспектора Блонского вроде бы стала немного теплее. Самую малость. Наверное, его порадовало моё появление в зале суда. — Вы можете вспомнить, какое дело тогда рассматривалось? — Отлично помню. Отвратительная тягомотина, сплошное пустословие, целью которого было скрыть настоящую подоплёку, до которой я не добралась. Видимо, какие-то тайные операции спецслужб или партийных боссов. Ничего прямо не называлось, все обходилось стороной, туману напустили много, а здравого смысла ни на грош. Так я ничего и не поняла. — А вы помните, когда проходило это заседание суда? И фамилии представителей сторон? Ого! Неужели намерены теперь вытащить на свет божий давние тайны мадридского двора? Все эти леденящие кровь строго секретные операции? Я уже давно махнула на них рукой и почти перестала верить в то, что они некогда имели место, ведь так ничего и не раскрыто. А теперь вдруг оказывается — ими заинтересовались. И тут в мозгу что-то предостерегающе щёлкнуло. Кто заинтересовался? Полиция? Она тоже бывает разная. Погоди радоваться. А на вопрос представителя власти надо отвечать. Мартуся сидела тихонько, как мышка, словно её тут и нет. Я поднялась с места. — Если пан располагает временем, то мне нужно разыскать мои записи тех лет, тогда и отвечу на эти вопросы. Не бойтесь, я знаю, где искать. Почти все свои записные книжки, а они мне сорок лет служили, очень удобные для записей календарики Дома книги, я тщательно сохраняла и держала в одном определённом месте, уложенные в хронологическом порядке. И просто заглядывать в своё прошлое любила, и для работы вечно требовалось освежить в памяти всякие детали событий прожитой жизни. Нагнувшись и сдержав стон, почти без труда я вытащила ящик и поставила на софу. — Вот, пожалуйста, — удовлетворённо произнесла я через три минуты, возвращаясь в своё кресло. — Девятое октября восемьдесят второго. 11.30. Зал № 364. То самое заседание суда. Продолжалось не один день, но больше я на него не ходила, говорю же — сплошное пустословие, уши вяли… или вянули?.. Именно там, в зале суда, видела я типа, который для меня был Красавчиком Котей, ибо так называли его на бегах. Что касается фамилий, то знаю лишь прокурора, фамилии представителя противной стороны не запомнила и не записала. Что-то такое вертится в голове… Худерлявый… Тощинский… Мощяк… Нет, не вспомню, знаю лишь, что связано с общей костлявостью. А прокурором был Божидар Гурняк. — А Божидара Гурняка вы хорошо знали? Мне надоело корчить из себя сладкую идиотку, и я насмешливо глянула на представителя власти: — Раз уж вы находитесь в моей квартире и задаёте такие вопросы, значит, прекрасно осведомлены, что некий Божидар Гурняк добрый десяток лет был моим… как бы это поделикатней выразиться… моим жизненным партнёром. Я даже чуть было не оформила с ним отношения, да воздержалась из-за жилищного вопроса, в те времена с пропиской были дурацкие сложности. И что, думаете, младшего инспектора смутило моё язвительное замечание? Ни капельки, ни один мускул не дрогнул на его красивом лице. Этот человек мог запросто изображать на сцене каменную статую. — Из ваших слов я делаю вывод, что знакомы вы были довольно хорошо, — бесстрастно констатировал полицейский. — В таком случае прошу сообщить его адрес. Не официальный, а настоящий. Я удивилась: — В каком смысле настоящий? И к тому же мне известен его давнишний адрес. Официальный. — Нет, дело в том, что по давнишнему официальному адресу, равно как и по теперешнему официальному, пан Гурняк не проживает. Он там не появляется. Пребывает где-то в другом месте. Где? — Что вы говорите? Значит, сохранилась у пана Гурняка давняя привычка проживать в одном месте, а пребывать в другом. Обычно он пребывал за пределами Варшавы. Но я его не видела уже много лет и назвать место пребывания интересующего вас лица не могу. Единственное, что могу, это сообщить фамилию, адрес и телефон особы, которая должна знать место пребывания пана Гурняка. Не исключено, что таких особ несколько, но я располагаю координатами только одной. — Не откажите в любезности. Вытащив из кучи календариков нужный, я без зазрения совести выдала с головой младшему инспектору ту самую особу. Особе это абсолютно ничем не повредит, а Божидару все-таки пакость. Признаюсь, мне доставило большое удовольствие подложить свинью бывшему хахалю, ведь так и не удалось отплатить ему за все претерпленные мною муки и страдания. А его самого, если честно, я потеряла из-за своей страсти к азартной игре. Каменная статуя старательно записала в свой блокнот все продиктованные мною данные, после чего несколько убавила теплоты из своей вежливой служебной улыбки. Тут позволила себе проявиться Мартуся: — Иоанна, с моей стороны будет очень бестактно, если я принесу себе ещё пива? — Не очень, приноси, — разрешила я. — А может, пан тоже?.. — Нет, благодарю, — отказался младший инспектор. Вот уж не удивил. Такой при исполнении капли воды в рот не возьмёт, не то что спиртного, даже пива. Полагаю, если бы я его не опередила с разрешением, он бы и Марте запретил. Марта успела вернуться с новой банкой пива как раз к следующему вопросу полицейского: — Вы могли бы припомнить каких-нибудь друзей или хороших знакомых пана Гурняка? — Я их никогда не знала, так что и вспоминать некого, — опять же язвительно ответила я. — Пан Гурняк был кошмарно засекреченным, всегда наводил тень на плетень, я же всегда была кошмарно тактичной и не интересовалась тем, что он скрывал. Однако Пташинского знала, ведь вы именно о нем хотели спросить? О Пташинском упоминал неоднократно, но очень неопределённо. — Что именно он говорил о Пташинском? Тут уж я воззрилась на полицейского с неприкрытой насмешкой. — Простите, вы лично знали пана Гурняка? Прекрасный Цезарь на полмиллиметра приподнял брови — вот и вся реакция на бестактность моего вопроса. — Прошу меня извинить, но здесь я… |