Книга Халцедоновый Двор. И в пепел обращен, страница 101 – Мари Бреннан

И, заглянув за угол, как раз успела увидеть темную фигуру, скрывшуюся за следующим поворотом.

Иррит невольно усмехнулась.

«Что ж, ладно».

Конечно, здесь не Беркширские леса, и лука при ней, как ни жаль, не имелось, но охота везде одинакова. Сейчас она проследит за вором и выяснит, куда тот направляется.

Кем бы вор (пожалуй, этот смутный силуэт принадлежал мужчине) ни был, Халцедоновый Чертог он знал превосходно. Выбираемые им двери и повороты были знакомы Иррит лишь потому, что Луна шесть лет назад заставила вызубрить их назубок. Путь его лежал через безлюдные части дворца, в обход спален придворных и простых подданных. Мало-помалу Иррит оказалась невдалеке от выхода, ведущего в собор, откуда спускался в Чертог лорд Энтони, хотя лабиринт коридоров вокруг выводил в Биллингсгейт, неподалеку от Тауэра.

Однако Иррит подозревала, что вор нацелился вовсе не наружу. Стоило украдкой заглянуть за очередной поворот, и подозрения ее подтвердились: в коридоре не оказалось ни души.

Ни души… лишь дверь, ведущая Маб знает, куда. И каменный пол вокруг подозрительно чист – выметен либо каким-нибудь хобом, помешанным на порядке, либо тем, кто не хочет оставлять следов ног в пыли.

Поначалу Иррит решила, что вор – просто один из придворных, запасающий бренную пищу, чтоб навещать даму сердца в Сити или заручиться поддержкой в интригах против врагов. Подобное среди придворных – дело обычное.

Теперь она в сем сомневалась.

Вопреки всякому здравому смыслу, Иррит двинулась вперед, готовая броситься прочь, если вор вдруг появится, и приложила ухо к двери. Изнутри донеслось негромкое шарканье ног – значит, вор развеял чары – и глухой лязг, словно бы на стол опустили нечто тяжелое. Закусив губу, Иррит призадумалась: запомнила ли она путь к этой двери настолько, чтоб привести сюда кого-то еще?

Например, стражника, а лучше – троих.

Однако ответить на этот вопрос возможности ей не представилось. Внезапная волна тошноты свалила с ног. В следующий миг приступ прошел, и Иррит, точно дикий зверь, ринулась прочь, за угол, подальше от опасности, и только тут сумела собраться с мыслями.

«Железо».

Ее чары безмолвия рассеялись, обратились в ничто под напором холодной ауры. Железо, причем немало… Иррит сглотнула, избавляясь от остатков тошноты, затаила дух и вздрогнула: из-за угла донесся скрип отворяемой двери.

Изо всех сил стараясь ступать потише, Иррит вжалась в дверной проем по соседству. Волшебных огней, парящих по всему дворцу, здесь было не много, и ей удалось укрыться в густой тени.

Прошедший мимо держал перед собою ларец. Скверной от ларца не веяло, а дивный оказался вовсе не тем, за кем она шла следом. Но если он съел хлеб, чтоб защититься от холодного железа в той комнате, то мог и укрыться под чарами, коих никому из дивных так, запросто, не одолеть.

Ясно было одно: звать помощь времени нет. Придется следовать за ним… и всей душой надеяться, что это не выйдет ей боком.

Спальней, устроенной для него в Халцедоновом Чертоге, Энтони пользовался лишь изредка. Еще впервые попав сюда, он твердо решил, что дворцу никогда не стать ему домом. Его дом, его мир – там, наверху. К тому же, и Луна предупреждала, что долгое пребывание в дивных чертогах может повредить разуму. В других отведенных ему комнатах он бывал куда чаще – особенно в кабинете, ведь Принц должен зримо присутствовать при дворе.

Правда, теперь он приходил сюда реже и реже: слишком уж много времени поглощали дела наверху. Вот и сейчас от разложенных на столе бумаг явственно веяло жутью. То были приходские Реестры Умерших – причина смерти, рядом нею цифирь, и в каждом перечне новых смертей главенствовала чума. Каждая неделя уносила новые сотни жизней. В приходах за стенами начали рыть огромные ямы и сваливать трупы туда, грудами, не удостаивая покойных ни почестей, ни даже гробов.

Еще один реестр, в руках, самым наглядным образом свидетельствовал, сколь скудны его возможности. По его приказу Амадея примерно сочла количество имевшегося в Халцедоновом Чертоге хлеба. Запас оказался потрясающе мал. При дворе смертных почти не осталось, а что до горожан… кто ж из людей станет жертвовать хлеб дивным, когда в нем нуждаются собственные голодающие дети?

Вот в этом и состоял труд, поглощавший каждую минуту бодрствования – поддерживать Лондон на ногах. Ратуша наполовину опустела: кто побогаче, бежали от хвори, но Энтони с помощником, советниками и приходскими чиновниками (теми, кто не уехал) трудились, не покладая рук. Дивный Лондон – по крайней мере, пока – жил спокойно, бренный же Лондон смертных трещал по всем швам. Сироты и вдовы, лишившиеся кормильцев, купцы, оставшиеся без покупателей, упадок торговли и ремесел… и никакими великими подвигами беды не избыть – только работать, работать, работать, мелочь за мелочью, шажок за шажком облегчая жизнь страждущих по мере возможностей.

Каковых в распоряжении Энтони имелось прискорбно мало.

Стук в двери заставил вздрогнуть. В последнее время дивные выходили наверх неохотно, а значит, и просьб к смертному Принцу почти не имели. Да что там просители – у Энтони даже лакея не было! Сидя здесь, в одиночестве, в кругу, озаренном свечою, уютный свет коей неизменно предпочитал холодному сиянию волшебных огней, он даже не смог бы сказать, который теперь час. Утратить чувство времени здесь, внизу, было легче легкого: из-за свечей и темноты по углам постоянно казалось, будто на дворе поздний вечер.

Встряхнув головой, дабы избавиться от мрачных мыслей, Энтони поднялся и отпер двери.

За порогом стоял один из слуг Валентина Аспелла, хотя имени его Энтони не припоминал. Как ни мешал сему нелегкий груз в руках, он поклонился Принцу и заговорил:

– Милорд Принц, сделайте милость, уделите мне минутку времени.

Охваченный любопытством, Энтони жестом пригласил его внутрь. Невзрачный ларчик в руках слуги был сделан из простого, без полировки, боярышника, но для своих размеров казался весьма тяжелым.

– Полагаю, ты пришел ко мне ради этого?

Дивный кивнул. То был широкоплечий хоб, выше обычного, но столь же жуткий на вид, как и прочие хобы мужеска полу. Держался он на удивление скованно, прямо – хотя, возможно, причиной тому была лишь крайняя осторожность, с которой он опустил ларчик на стол, прикрыв им два Реестра Умерших.

– Простите великодушно, но… говорят, вы ищете способ помочь тем, кто наверху.

Вот тут Энтони разом забыл обо всем остальном.

– И ты что-то нашел?

– Точно так, в сокровищнице. Там разного много, про половину вещей и неизвестно, на что они годны, и потому милорд Валентин – он поначалу этот ларец отложил в сторонку. Но у меня есть кой-какая мысль…

С этими словами хоб снял с ларца крышку, поманил к себе Энтони, а стоило Принцу приблизиться, запустил руку внутрь и чем-то щелкнул. Из ларца явственно повеяло холодом, да таким, что волосы на затылке поднялись дыбом. Охваченный дрожью, Энтони склонился над столом, заглянул в ларец…