Онлайн книга «Дети апокалипсиса»
Алик глянул мне за спину: – Угу, анимешница эта еще твоя… Бугор обидится… Я оскалился: – Его проблемы! Алик примиряюще поднял руки, отгораживаясь от агрессии: – Я че, я ниче! Предупредил просто! – А то я не знаю… Ладно, бди! Мы ушли! Спускались по‑простому, не в стиле спецназа. Нас не сопровождали беспилотники, инфракрасные фонари не давали подсветки тепловизорам. Из всех технических устройств обнаружения – лишь настороженно водящий усами кот, проводивший нас до первого этажа, где и застыл шипящей, изогнутой дугой фигурой. – Жди, Ратник, дальше мы сами. И не скалься так, сам знаю – собак вокруг – хоть жопой жуй. По статистике – двадцать миллионов одних только домашних питомцев. Нас, пацанов, и того меньше осталось… Минут пять посидели в темноте, послушали тишину. Перед этим погасили фонари и разгрызли по кубику сахара – говорят, способствует ночному зрению. Оксана еще зачем-то принюхивалась, но все больше в нашу сторону. Мужики, блин. А тут еще такой шикарный отмаз – водопровод-то тю-тю… Дождались, пока полную луну перекрыло очередное дымное облако. Рывком пересекли улицу, щедро засевая пространство смесью кайенского перца и табака из самых дешевых сигарет. Мало ли кто ночью выходит на охоту и становится на след? Вот и пусть продышится, до кровавой пены… Гуськом просочились в подъезд к Яне и Марику. За пару этажей помигали фонариком, за один пролет опознались голосом. И все равно, было не очень приятно, поднявшись на площадку упереться носом в ствол. – Не дури… – аккуратно отвожу мелкашку в сторону. – Марик! – возмущенно вскидывается Яна. Тот безразлично пожимает плечами и смотрит на нас оценивающим взглядом: – Извините, парни, мою доверчивость пристрелили на закате. Пятью пулями в упор. Ношу как амулет, надежное средство от ножа в спину. Понимающе киваю: – Одобряю. Но ты все же откалибруй систему «свой – чужой». Мы вообще-то вчера Яну от детдомовцев прикрыли, да и тебя с того света вытащили… И не спрашивай, какой ценой. – А до этого я вас прикрыл… – На том стоим. Будем в расчете? Иметь должников нынче слишком вредно для здоровья. Попробуем дружить? – А то! Парень наконец улыбнулся, той самой улыбкой, по которой я и запомнил его при первой встрече. Уважительно пожимаем друг другу руки. Где-то в углу облегченно выдыхает Яна. Звякает прислоненная к стене железка. Засадный полк, хех… Марик торопливым шепотом вводит нас в курс дела: – Вообще – спасибо, мужики. Самочувствие еще так себе, но уже не труп. Хожу, дышу, стрелять, если что, – тоже смогу. Патронов валом, на то она и мелкашка. На нычке еще пару цинков прикопано. Выдвигаться можем хоть сейчас, вещи мы первично отсортировали. Самое ценное – в рюкзаках. Остальное – перетягаем по мере возможностей. Ваше предложение по переселению на защищенную базу ведь в силе? – Так точно. Только вначале еще один рывок – за невестой для нашего обалдуя. Илюха умудрился присмотреть себе подругу в вашем подъезде. Светленькая такая, на двадцать третьем живет… Яна чуть не запрыгала на месте: – Я ее знаю, знаю! Она безобидная, домашняя совсем. Не водилась ни с кем, танцами занималась и рыбок разводила. Девчонки травили ее, оно и понятно, она ведь… Ох… – Яна прикусила кулак и посмотрела на нас испуганными глазами. – Что?! – Илюха тревожно встрепенулся. – Э-э… сами увидите… Там, кстати, еще горело что-то, пролет на десятом этаже рухнул, не пройти! Что же она кушала и пила все время? Я задумчиво почесал подбородок: – Надеюсь, аквариум у нее был большой, а рыбки – крупные… – Саня! – Илюха возмущенно вскинулся, но я успокаивающе положил ему руку на плечо. – Зато живая… – Мальчики, я с вами! – Яна решительно шагнула вперед. – Юлька меня знает, я к ней заходила пару раз, больше шансов, что не испугается и откроет. Оценив, как напрягся Марик, вынужденно соглашаюсь. – Все пойдем. Рюкзаки сбросьте, берем только оружие, инструменты и аптеку. Остальное днем перетягаем. Далеко не ушли. На десятом действительно уперлись в завал. Из‑под бетона рухнувших пролетов торчали обгорелые конусы газовых баллонов. Случайность или диверсия – неясно, но с наскока тут не пройти. Скриплю зубами, быстро прикидываю варианты. Через соседний подъезд, затем через крышу? Слишком мутный, незнакомый и непредсказуемый маршрут. Не нравится мне эта идея. – Так, парни. Марик, на фишку, бди. Мы с Ильей аккуратно вскрываем двери соседних квартир. Подтягиваем столы, мебеля, строим лестницу. Тут всего-то три метра высоты. Главное – не шуметь. На кошачьих лапах, братья, на кошачьих лапах. Отжимаем двери. Действуем слаженно, как сработавшаяся банда домушников. Адреналин тому виной или возросшая сила – неясно. Но титановых жил в теле прибавилось. Монету в трубочку пальцами сворачивают уже двое из нас – я и, как ни странно, Илья. За что удостоился от меня пристального взгляда с характерным прищуром. Но с этого гада где сядешь, там и слезешь… Споро выстраиваем пирамиду. Два дивана, несколько кресел, стол, табуретки. Все это для верности обмотано незаменимым скотчем. Вымрет цивилизация без этого изобретения… Чем будем каменные наконечники к копьям прикручивать? Набрасываем на остатки стальных балок страховочные веревочные перила. Огрызки арматуры гуманно отгибаем в стороны. Полчаса, и практически капитальное строение готово. Прикрыть бы его еще пулеметным секретом, а то одна спичка – и уходить придется по плану «Б». Даю отмашку: – Лезем! Конструкция дрожит под ногами. Стараюсь часть веса держать на руках. Рывком забрасываю себя на одиннадцатый этаж, перекатом ухожу в сторону. Вскидываю приклад к плечу и бегло просматриваю углы. – Чисто! Черт, как же неудобно с длинностволом в помещении… Подаю руку, выдергиваю парней и девчат на этаж. Пахнет застарелым пожаром и сгоревшим шашлыком. Хм… Пусть все же будет шашлыком… Фонари без регулятора мощности, заклеены черной изолентой. Оставлена одна лишь узкая щель. Сканируем пространство как в фантастических фильмах – яркой плоскостью. Сверкает пыль, порхают в воздухе потревоженные хлопья пепла. Парадное в откровенно плохом состоянии. Еще дважды упираемся в следы пожаров. Встречаем десяток скрюченных тел. Причем далеко не все из них взрослые. Бурые бинты, классический антураж зоны боевых действий. Детская мягкая игрушка в алых пятнах – еще один неизменный образ постановочных фото войны. Только на этот раз – все взаправду. Кроме нас – некому оценить ужас момента. |