Книга Слепой против маньяка, страница 51 – Андрей Воронин

«Еще немного, – подумал полковник, – и он улизнул бы вместе с девицей. А потом снова лови его в какой-нибудь Абхазии или Приднестровье».

Глеб ехал не по главным магистралям, а постоянно подрезал дорогу, сворачивая во дворы, – так что даже знающий Москву назубок полковник скоро потерял ориентацию.

Он очень удивился, когда из какой-то подворотни они выехали прямо к зданию с вывеской «Экспо-сервис Ltd».

Глеб, даже не поворачиваясь в сторону строения, Миновал его, заехал в какой-то двор и остановил машину. Несколько котов с леденящим душу мяуканьем бросились врассыпную от контейнеров с мусором.

Полковник вышел и вдруг услышал страшное урчание и чавканье. Оно доносилось из ближайшего контейнера. Присмотревшись, Студинский разглядел в призрачном ночном свете, падавшем из окон дома, огромного, наполовину плешивого кота, который сидел на груде мусора и рвал зубами полиэтиленовый пакет, из которого вываливались аккуратно очищенные кости. Кот не выказал никакого страха. Огромное животное размером с младенца лишь стало злобно бить облезшим хвостом по краю контейнера.

"Еще чего доброго и на меня бросится, – подумал полковник и негромко прошипел сквозь зубы:

– Брысь!"

Кот заурчал сильнее, схватил в пасть одну из костей и, сев на край контейнера, развернулся к полковнику задом. А затем произошло уже совсем невероятное: котяра поднял хвост и пустил вонючую струю в сторону полковника.

Студинский еле успел отскочить.

– Ну не любят у нас сотрудников органов, – раздался за спиной у Студинского вкрадчивый голос Глеба Сиверова.

– Что поделаешь, служба такая.

Глеб уже успел вооружиться монтировкой, извлеченной из багажника автомобиля, и кивнул полковнику:

– Владимир Анатольевич, нас ждут великие дела.

Они отошли к самой стене, и Глеб, пошарив в кармане, извлек маленький электрический фонарик. Узкий сноп света ударил в крышку тротуарного люка.

– Нам сюда, – Сиверов указал пальцем в землю и, подцепив монтировкой край чугунного диска, легко сдвинул его в сторону.

Под первой крышкой оказалась вторая, сделанная из листовой стали, с проволочной ручкой. Глеб, стараясь не шуметь, вынул и ее. Луч фонарика высветил из темноты ржавые металлические скобы.

– Я же говорил, нам предстоит побывать в местах не очень чистых, – произнес Глеб, спускаясь первым.

Полковник, передернув плечами, тоже полез вниз. Когда он уже нащупывал ногой скользкий от сырости пол, вверху, в люке, показалась голова его помощника.

– Владимир Анатольевич, – шепотом сказал он, – что мне делать?

– Жди наверху.

– Есть.

Луч фонарика плясал по стенам, выхватывая то полурассыпавшуюся кирпичную кладку, то жгут кабелей, привязанных к металлическим скобам.

Наконец, из темноты возникла шестидюймовая стальная труба.

– Вот ты где, родная, – рассмеялся Сиверов, радуясь этому открытию, словно встрече с любимой женщиной, и быстро зашагал вперед, пригнув голову.

Низкие своды бетонного тоннеля не давали двигаться в полный рост.

Студинский, проклиная Глеба, поплелся следом.

Между тем запустение кончилось довольно быстро. Теперь Глеба и Студинского окружали недавно возведенные бетонные стены, и если принюхаться, можно было различить характерный запах битума. От шестидюймовой трубы отходило ответвление. Глаза Сиверова сияли, как будто перед ним простирались самые прекрасные в мире пейзажи.

– Не думал, что вы когда-то работали сантехником.

– Я работал и электриком, и мастером телефонной связи, – улыбаясь, ответил Глеб. – Никогда не следует, полковник, забывать, что город – это не только то, что находится наверху. Под землей можно отыскать много интересного.

Почему-то проектировщики даже самых секретных объектов пренебрегают обычно такими мелочами, как туалеты.

Полковник с недоумением уставился на Сиверова: в своем ли тот уме.

– Да-да, полковник, самые обыкновенные туалеты с вечно протекающими сливными бачками.

– Вы не можете не говорить загадками? – осведомился Студинский.

Глеб присел на толстую чугунную трубу канализации, достал сигарету и закурил. Дым, подхваченный сквозняком, быстро улетал в глубину тоннеля.

– Признайтесь, полковник, наверное, и вы в детстве боялись заходить в туалет? Боялись, что из унитаза или, если вы родились в деревне, из так называемого очка вдруг высунется мохнатая рука с когтями и утащит вас в канализацию?

– Какие глупости! – ответил полковник, но тут же вспомнил, что в детстве он боялся именно этого.

– Но люди взрослеют, становятся проектировщиками, специалистами по безопасности режимных объектов и забывают свой детский страх. А когда собирается представительная комиссия принимать проекты, главные специалисты тоже почему-то стесняются вспоминать об этом своем детском страхе.

– Вы что, собираетесь проникнуть в дом через канализационную трубу? – ужаснулся Студинский.

– Не так просто, полковник. Я все-таки брезглив. И не опасайтесь, я не заставлю вас, извиваясь червяком, ползти по источающей миазмы трубе. Все куда более проще и изящнее.

Студинский замер в растерянности. Ему не хотелось показывать, что он ничего не понимает. Но, с другой стороны, Сиверов мог просто издеваться над ним, заставляя думать о всяческой ерунде, не имеющей никакого отношения к делу.

– Да не волнуйтесь вы, Владимир Анатольевич, – Глеб звонко хлопнул себя по колену, – завтра ночью документы будут у вас в руках, и вы со спокойной совестью сможете положить их на стол начальства.

Полковник, боясь сморозить какую-нибудь глупость, не отвечал.

Глеб аккуратно растоптал наполовину выкуренную сигарету и сказал:

– Завтра вы должны раздобыть мне портативный газовый резак, заглушку на трубу вот такого диаметра, – он указал на ответвление водопровода. – А главное – баллон с нервно-паралитическим газом средней силы действия – такой, чтобы нюхнув его, сильный мужчина вырубился минут на пятнадцать. И не забудьте, пожалуйста, пару угольных противогазов.

Кое-что уже смутно прорисовывалось в голове полковника Студийского, но только в общих чертах. Ему не терпелось расспросить Глеба более основательно, но он боялся показаться смешным.

– Я раздобуду все, о чем вы просите.

– Тогда проблем больше не существует. Все остальное я найду в своей мастерской. Так что завтра, полковник, заезжайте за мной где-то около часа дня.

Я хочу отоспаться, – и Глеб, уже не обращая никакого внимания на Студийского, пошел назад клюку.

Единственное, что он сказал на прощанье: