Книга Карта нашей любви, страница 70 – Изабель Брум

– Пожалуйста. – Она снова заплакала. Она не хотела говорить ему правды сейчас, когда он настолько уязвим, когда все эти люди смотрят на них, ожидая, что она спасет бедного парня от унижения.

– Давай, Холли. – Руперт начинал раздражаться. Его щеки покраснели, а в глазах появилась жесткость, которой Холли раньше никогда не видела. – Ты не можешь держать меня на полу всю ночь. Я знаю, что ты любишь меня. Ты же любишь меня, так?

Холли сглотнула.

– Отвечай, Холли!

Она покачала головой и попыталась взять его за руку, чтобы поднять с пола, но он дернулся назад.

– Ты чего-то не договариваешь, – догадался он, и на его лице не осталось и следа привязанности.

Она кивнула.

– Мне действительно нужно тебе кое-что рассказать, – сказала она очень тихо. – Но я думаю, нам надо сначала поехать домой.

– Я уверен, что ты должна сказать мне все прямо здесь, прямо сейчас, – потребовал он. На его лице отобразилась смесь злости и страха, и Холли закрыла глаза, чтобы не видеть всего этого. Она подумала про Эйдана, как он проводил своими большими руками по ее волосам, притягивал к себе ее лицо и целовал с такой страстью, что в груди начинало гореть.

– Холли, я серьезно. Ты, черт побери, расскажешь мне прямо сейчас!

Несколько секунд они просто смотрели друг на друга, Руперт – с вызовом, Холли – защищаясь, затем она сдалась.

– Я изменила тебе.

Кольцо дернулось в его руке.

– Что?

– Я спала с другим.

Руперт наконец перестал наклоняться к ней и сел на пятки. Кольцо оставалось в его руке, но он медленно опустил ее на колени. Он выглядел абсолютно опустошенным, и Холли почувствовала, как на нее накатывает волна ненависти к себе.

– Кто это?

– Пожалуйста, давай поговорим об этом дома.

– КТО? – Его крик заставил несколько человек вскочить со своих мест. Официант приближался к ним с обеспокоенным лицом, но Руперт остановил его жестом.

– Это не лучшее место, – попыталась она снова. – Давай поедем до…

– Нет. Я хочу, чтобы ты мне сказала имя ублюдка прямо СЕЙЧАС.

«Как же он не догадывается?» – подумала Холли, вспоминая, как странно вела себя в тот день в саду, когда появились Эйдан с Кларой и позвали их на обед.

– Это Эйдан, – сказала она как можно тише, и Руперт раздраженно наклонил к ней голову.

– Кто? Перестань шептать и скажи громко. Я уверен, все здесь умирают от любопытства.

– Перестань. – Холли плакала. Весь ресторан ненавидел ее, но ни один из них не мог ненавидеть ее сильнее, чем она сама.

– Эйдан, – повторила она. – Эйдан с Закинфа. Мой сосед.

Повисла тяжелая тишина, и Руперт пристально смотрел на Холли. Она понимала, что он пытается представить их с Эйданом вместе и теперь составляет себе общую картину произошедшего.

– Так вот почему ты была так холодна со мной, когда я прилетел в Грецию… – медленно произнес он. Внезапная ужасная догадка отразилась на его лице. – Потому что ты развлекалась со своим соседом все это время.

– Не все время, – сказала она, тут же поняв, что этого говорить не стоило.

– А, ну тогда все в порядке, – рассмеялся Руперт, но смех его был злым, жестким.

– Конечно нет! – Холли осмелилась посмотреть на него. – Прости, что не сказала сразу, но я испугалась и…

– Ты испугалась? – презрительно ухмыльнулся он и резко отпил вина из ее бокала. – Ты так испугалась, что тут же легла на спину, как только я отвернулся. Да, это именно так и было.

Во всем зале не слышалось ни звука. Самые любопытные гости даже повернули свои стулья, чтобы получше рассмотреть разыгравшуюся сцену. Холли ненавидела их всех, но больше всех – себя.

– Это ничего не значило, – солгала она. – Просто минута безумия. Я выпила, был шторм и…

– Ух ты, – перебил ее Руперт, глядя на нее, как чужой человек. – Ты – истинная дочь своей матери, не так ли? Она ведь тоже переспала с парнем своей сестры?

Холли почувствовала, словно ей дали пощечину, но что она могла возразить? Он абсолютно прав – она сделала то же самое, что и ее мать. Она нисколько не лучше, чем Дженни Райт в самых худших своих проявлениях. Она – просто пропащий человек, зло во плоти, трата времени.

– Мне так жаль, – сказала она.

Руперт сейчас слишком разозлился, чтобы чувствовать боль, но она знала, что позже он даст волю слезам. Ей была невыносима мысль о том, что он станет страдать. «Надо было думать об этом раньше», – обругала она себя. Нет смысла жалеть об этом, спустя столько времени.

– Мне тоже жаль. – Он наконец сел в кресло. – Самое первое, мне жаль, что я тебя встретил. Мне жаль, что я поверил, что ты не такая, как все. И жаль, что влюбился в тебя. Мне жаль, что я организовал этот вечер и купил тебе кольцо. Мне жаль, что я позвонил сегодня родителям и сообщил, что делаю предложение женщине моей мечты. – На этих словах его голос дрогнул. Женщина через два столика громко зарыдала в салфетку, и со всех столиков по всему залу слышались звуки неодобрения. Даже Джонатан Росс ненавидел ее.

– Эйдан для меня ничего не значит, – продолжила она, внутренне вздрагивая от собственной лжи. – Я словно сошла с ума там. Вся эта ситуация с мамой и тетей, наследование дома – все это сводило меня с ума. Я знаю, что это не оправдание, но я хочу, чтобы ты знал, что я никогда не хотела обидеть или обмануть тебя.

Сейчас Холли казалось диким, что она могла решить, что влюбилась в Эйдана. Конечно, в какой-то момент накал эмоций между ними достиг пика, и она подумала, что его чувства были настоящими, но потом он предал ее своей ложью, и все, что она почувствовала, – это злость и унижение. Ее дорогой, милый Руперт настолько лучше Эйдана во многих вещах, а она берет и выбрасывает его. Да что с ней такое?

– Я бы никогда тебе не изменил, Холли. Ты говорила, что любишь меня, но как можно так поступить с тем, кого любишь? Со мной?

– Я не знаю. – Она покачала головой и вытерла слезы со щек. – Но я не могу больше тебя обманывать. Я не хочу быть, как моя мать, то, что она сделала, причинило боль многим людям. Я не могу совершать те же ошибки.

– Ты уже их совершила, – напомнил ей Руперт, но он хотя бы перестал кричать. Пожалуй, этот убитый и сломленный Руперт лучше, чем злой. Но таким он пугал Холли.

– Прости меня, – прошептала она, ненавидя себя за пустоту в голосе. Она услышала, как женщина рядом недоверчиво фыркнула.

– Знаешь что? – Руперт поднял на нее измученные глаза. – Я, наверное, мог бы простить твою измену с этим диким ирландцем, если бы поверил на секунду, что ты действительно меня любишь.

Она хотела упасть ему в ноги и клясться, что любит его, что все случившееся – ошибка, и она хотела бы состариться рядом с ним, но все это было бы неправдой.