Книга Священная, страница 67 – Синтия Хэнд

– Ее тело исчезает, – говорит он. – Так что вскоре она от него откажется.

– А я смогу навещать ее?

В моей груди расцветает надежда. Мы умеем пересекать грани, я же знаю это, мы можем переноситься на небеса и обратно. Мама уже бывала там, по крайней мере один раз. Так что и я смогу туда попасть. И мне было бы не так грустно, если бы я могла время от времени видеться и общаться с ней. Вновь слышать ее советы, шутки и остроумные замечания. А значит, я ее не потеряю.

– Ты можешь отправиться на небеса, – говорит он. – Триплары способны перемещаться между мирами. Димидиус не сможет сделать этого самостоятельно, но Триплары могут научиться этому и путешествовать в одиночку.

Это так радует меня, что аж хочется смеяться.

– Но ты вряд ли увидишь свою мать, – продолжает папа. – Когда она покинет этот мир, для нее начнется новое путешествие, и ты не сможешь сопровождать ее.

– Но почему?

Я понимаю, что мой голос сейчас больше напоминает хныканье трехлетки, которому хочется к маме, но ничего не могу с собой поделать. Я вытираю внезапно проступившие на глазах слезы, которые еще больше раздражают меня. А затем вскакиваю на ноги и выбрасываю остатки мороженого в урну.

Папа ничего не говорит, отчего я чувствую себя еще более нелепо.

– Нам пора, – объявляю я. – Все будут гадать, куда мы пропали.

Папа доедает рожок и идет за мной к машине.

Следующие полчаса мы проводим в тишине, пока едем мимо сверкающих фермерских домов, которые стоят в стороне от дороги, и разгуливающих по темным полям лошадей. Затем мы заезжаем в сосновый бор и добираемся до указателя на Титон-Пасс, где стоит указатель на Джексон-Хоул. Папа не выглядит сердитым, словно он уважает мое желание собраться с мыслями. Я ценю это, но при этом чувствую себя еще более глупо.

– Прости, – наконец не выдерживаю я, когда мы начинаем спускаться со склона к Джексону.

– Я люблю тебя, Клара, – говорит он через несколько мгновений. – И хочу, чтобы ты это чувствовала. Хорошо?

– Да.

– И обещаю тебе, что однажды ты снова увидишь свою маму.

Это радует, ведь папа из тех парней, которые никогда не нарушают свои обещания.

Во время ужина, на котором собрались мы с папой и Джеффри, царит тишина. Брат практически заглатывает еду, чтобы поскорее скрыться в комнате. От этого папа грустит, ну, или испытывает что-то, наиболее близкое к грусти из арсенала ангелов.

– Мне понравилось, как мы сегодня пообщались, – говорит он, когда мы принимаемся загружать посудомоечную машину. – Мне всегда этого хотелось.

– Раньше ты мне звонил, – напоминаю я. – Но мне казалось, что разговаривать тебе не хочется.

– Мне было трудно притворяться, – говорит он, опустив взгляд.

– Ты имеешь в виду – лгать мне?

– Да. Потому что для нас это неестественно. Это причиняет боль.

Я киваю. В этом есть смысл. Наконец я понимаю, почему наши разговоры были столь неуклюжими.

Конечно, это не возместит потерянное нами время. Но это помогает.

Улыбнувшись папе, я извиняюсь и отправляюсь в свою комнату, чтобы сделать домашнее задание. Но не проходит и десяти минут, как на крыше объявляется Кристиан. Он подходит к окну и, посмотрев на меня, стучит по стеклу.

Я открываю.

– Ты не должен здесь появляться. Это небезопасно. Ты не забыл, что где-то там бродит Чернокрылый?

Он обводит меня внимательным взглядом.

– Странно, но мне показалось, что сегодня Семъйязу прогнал ангел. И я решил, что теперь здесь безопасно.

– Ты это видел?

– Я подошел к окну в конце коридора на втором этаже. И это выглядело довольно впечатляюще. Особенно крылья.

Я не знаю, что на это сказать, поэтому выпаливаю глупость:

– Хочешь зайти?

Кристиан колеблется. Он никогда раньше не бывал в моей комнате.

– Ладно.

На меня накатывает смущение оттого, насколько девчачьей выглядит моя комната и как много в ней розовых вещей. Я быстро кидаю под кровать розового плюшевого мишку, а затем хватаю бюстгальтер со спинки кровати и пытаюсь незаметно забросить его в корзину для белья. После этого заправляю выбившуюся прядь волос за ухо и старательно отвожу взгляд от Кристиана.

Он, кажется, смущен не меньше меня, не зная, что делать в подобной ситуации. И именно в этот момент раздается стук и в комнату заходит папа, усугубляя наше состояние.

– О, привет, – глядя на Кристиана, говорит он.

– Папа! Это… ну…

– Кристиан Прескотт, – подсказывает папа. – Эти глаза трудно не узнать.

Мы с Кристианом смотрим друг на друга, сбитые с толку этим заявлением. А затем меня охватывает беспокойство от мысли, что Кристиан решит, будто я, как влюбленная дурочка, рассказывала папе о его глазах.

– Меня зовут Михаил. Я отец Клары, – протягивая руку, представляется папа.

Забавно, что он говорит это так же спокойно, как и всегда. Кристиан не колеблется. Он обхватывает папину руку и пожимает ее.

– Просто невероятно, действительно невероятно, насколько ты похож на свою мать, – с улыбкой говорит папа.

– Вы знали мою маму? – Кристиан изо всех сил старается, чтобы его голос звучал спокойно.

– Довольно хорошо. Она была очаровательной женщиной. И очень хорошей.

Кристиан на минуту опускает глаза, а затем поднимает их и встречается с папой взглядами.

– Спасибо. – Он поворачивается ко мне и мгновение просто смотрит на мое лицо, будто увидел его впервые. А потом говорит: – Ну, мне пора идти. Я просто хотел убедиться, что с Кларой все в порядке, ведь она ушла посреди урока.

Папе явно нравится, что Кристиан присматривает за мной.

– Не уходи из-за меня. Лучше я вас оставлю, чтобы вы могли поговорить.

Так он и делает. И вдобавок еще закрывает за собой дверь. Какой отец оставит свою дочь-подростка вечером в одной комнате с парнем, да еще и закроет дверь? Ему определенно нужно прочитать несколько книг о воспитании детей. А может, он и не считает себя полноценным родителем. Или просто уверен, что Кристиан вполне адекватный и не станет делать ничего неуместного, зная, что где-то по дому бродит ангел.

– Итак, твой отец ангел, – через минуту говорит Кристиан.

– Как оказалось, да.

– Он показался мне крутым.

– Так и есть. Он круче, чем я когда-либо о нем думала.

– Я очень рад за тебя, – говорит он.

И это правда. Я чувствую это. Он искренне рад узнать, что у меня есть отец, который заботится обо мне, способен меня защитить и появился в трудную минуту, чтобы поддержать меня. А еще Кристиан хочет мне что-то сказать. И это ощущается так, будто он еле сдерживает слова, чтобы они не вырвались. Потому что, как только он их произнесет, они соединят нас сильнее, чем когда-либо.