
Онлайн книга «Темный рассвет»
Но в глубине души, даже приканчивая вас, он бы знал, что это правда. И вот к чему это привело. Теперь он червяк на крючке Друзиллы. Несмотря на свой блеф, Меркурио понимал, что Леди Клинков не ошиблась, – Мия любила его, как родного. Она ни за что не позволит ему умереть, если посчитает, что у нее есть шанс его спасти. А с этими проклятыми демонами, живущими в ее тени и пожирающими страхи, по мнению Мии, шанс был всегда. Старик взглянул на гранитного колосса над собой. На меч и весы в ее руках. На эти безжалостные глаза, буравящие в ответ. – Ну и где ты, бездна тебя побери? – прошептал он. Старый епископ покинул зал и поковылял по горному лабиринту, громко стуча тростью по черному камню. Десница Друзиллы крался в тени и держался на почтительном расстоянии. Когда Меркурио добрался до цели, его колени ныли – он не помнил, чтобы в этом месте было столько ступенек. Перед ним выросли две темные деревянные двери, украшенные тем же узорчатым мотивом, что и стены. Каждая из них весила под тонну, но, протянув крючковатую руку, старик с легкостью распахнул створки. За ними обнаружился бельэтаж с видом на лес резных полок, выстроенных как садовый лабиринт и тянувшихся так далеко во тьму, что им не виделось края. На каждой полке стояли ряды книг всех форм, размеров и описаний. Пыльные тома, пергаментные свитки, тонкие дневники и тому подобное. Великая читальня Богини Смерти, населенная мемуарами королей и завоевателей, теоремами еретиков и шедеврами безумцев. Мертвые книги, утерянные книги и книги, которых никогда даже не существовало, – их сожгли на кострищах верующие, их поглотило время, или они попросту были слишком опасными, чтобы их писать. Бесконечный рай для любого читателя и сущий ад для любого библиотекаря. – Так-так-так, – раздался сиплый голос. – Взгляните-ка, кого нелегкая принесла. Повернувшись, Меркурио увидел старого лиизианца в потрепанном жилете, облокотившегося на тележку с книгами. По бокам лысеющей головы топорщились два пучка белых волос, крючковатый нос венчали очки с невероятно толстыми стеклами. Он так горбил спину, что напоминал ходячий вопросительный знак. В его бескровных губах тлела дорогая сигарилла. – Здравствуй, летописец, – поздоровался Меркурио. – Далековато ты забрел от Годсгрейва, епископ, – прорычал Элиус. Он подошел к Меркурио вплотную, испепеляя его взглядом, и вытянулся во весь рост. Пока они стояли нос к носу, Элиус будто увеличивался в размерах, его тень становилась длиннее. Воздух потрескивал от темных разрядов, вдали между полок послышался шорох колоссальных существ. Подползающих ближе. Черные глаза Элиуса вспыхнули, голос с каждым словом звучал тверже и холоднее: – Если тебя вообще можно еще называть епископом, – сплюнул он. – Я думал, что после твоей выходки тебе будет стыдно показываться из-за двери спальни! Не говоря уж о том, чтобы притащиться сюда! Что привело твой предательский зад в библиотеку Черной Матери? Меркурио показал на запасную сигариллу, вечно торчавшую за ухом летописца. – Покурим? Элиус застыл на секунду, сверкая молниями в черных глазах. А затем, тихо рассмеявшись, распростер руки и похлопал Меркурио по худому плечу. Прикурив сигариллу, вручил ее старику. – Ну что, у тебя все хорошо, мелюзга? – Разве похоже, что у меня все хорошо, старый хрыч? – парировал Меркурио. – Выглядишь дерьмово. Но не спросить было бы невежливо. Меркурио прислонился к стене и посмотрел на библиотеку, вдыхая сладкий серый дым. На вкус он был клубничным, от сладости бумаги пощипывало язык. – Таких больше не выпускают, – вздохнул он. – Так можно сказать обо всем в этой библиотеке, – ответил Элиус. – Как ты вообще, старый ублюдок? – Как мертвец. [6] – Летописец прислонился к стене рядом с ним. – А ты? – Примерно так же. Элиус фыркнул, выдыхая серое облачко. – Насколько я вижу, в твоих жилах до сих пор бьется пульс. Зачем, ради бездны, ты притащил сюда свой хандрящий зад, сынок? Меркурио затянулся сигариллой. – Это долгая история, дедуля. – История о твоей Мие, как я полагаю? – …Как ты догадался? Элиус пожал костлявыми плечами, в его глазах за невероятно толстыми очками выплясывала смешинка. – Она всегда казалась мне девушкой с историей. – Боюсь, мы приближаемся к финалу. – Ты слишком юн, чтобы быть таким пессимистом. – Мне шестьдесят два гребаных года! – рыкнул Меркурио. – Как я и сказал, слишком юн. Меркурио невольно рассмеялся, и с его губ сорвался теплый дым. Почувствовав покалывание никотина в крови, он вновь прислонился к стене. – Как давно ты здесь, Элиус? – О-о-о, давно, – протянул летописец. – Но я никогда не считал года – нет смысла. Можно подумать, я могу уйти в любой момент. – Мать оставляет только то, что ей нужно, – пробормотал Меркурио. – Это так. Старик откинул голову и прищуренно посмотрел на мертвые книги. – Ты ненавидишь ее за это? – Богохульство! – упрекнул его летописец. – Разве? Ей не плевать, что мы говорим или делаем? – И что натолкнуло тебя на эту мысль? – Ну, сам посмотри, во что превратилось это место, – прорычал Меркурио, обводя тростью тьму. – Когда-то оно было логовом волков. Каждое убийство – подношение нашей Благословенной Леди. Чтобы утолить ее голод. Сделать сильнее. Ускорить ее возвращение. А теперь? – Он плюнул на пол. – Это бордель! Духовенство утоляет только свою жадность, а не Пасть. Их руки омыты золотом, а не кровью. Меркурио покачал головой и, затянувшись, продолжил: – О да, мы талдычим молитвы, повторяем нужные жесты. «Эта плоть – твой пир, эта кровь – твое вино». Но как только молитва заканчивается, мы опускаемся на колени перед кем-то вроде Юлия ебаного Скаевы. Как ты можешь говорить, что Нае не наплевать, если она позволяет этому яду разъедать ее собственный дом? |