Книга Гарпии, страница 51 – Иоанна Хмелевская

— Пока она сидела за этим столом, была очень даже живая, — вспомнила Фелиция. — За это ручаюсь. И наверх отправилась без посторонней помощи.

— А перед этим пособирала свои драгоценности, — припомнила Сильвия. — Сложила в мешочек и забрала с собой.

— Во сколько же это было?

— А вскоре после прихода вон ее любовника, — злорадно вспомнила Фелиция, ткнув в Меланью. — Во сколько он пришел, не скажу, но при виде драгоценностей на столе обалдел и лишился речи.

— Павел Дронжкевич сам сообщит пану время своего прихода, — сухо информировала Меланья уставившегося на нее следователя. — Наверное запомнил, когда пришел, и кроме того, потом посмотрел на часы, я видела.

— А он уже знает о смерти пани Паркер? — спросил полицейский.

— Не знаю. Я ему не сообщила. И вообще он собирался на несколько дней уехать из Варшавы, готовил репортаж, собирал материал. Не знаю, вернулся ли.

— Наверняка не вернулся, иначе бы позвонил, — со злобной ухмылкой заметила Фелиция. — Ведь с той субботы его любовь наверняка возросла.

— И сразу принялась дубасить в под, — продолжала Сильвия, единственная из сестер придерживаясь заданной темы. — А потом Доротка поднялась к ней наверх.

— Через несколько минут, потому что наливала чай в термос для бабули, — в ответ на вопросительный взгляд полицейского пояснила Доротка. — Это я делала в кухне. Крестная уходя пожелала чая. И я ей его отнесла.

— А что происходило, наверху?

— Ничего особенного. Крестная бабуля уже лежала в постели. Велела мне прикрыть окно, потому что сильно сквозило, несмотря на шторы.

— Вы закрыли окно или лишь прикрыли?

— Только прикрыла. Если бы я его совсем закрыла, она через минуту опять бы принялась стучать, чтобы открыть. Не знаю, почему она жаловалась на сквозняк, по-моему не сквозило.

Меланья внезапно подняла голову и раскрыла рот, будто что вспомнила, но ничего не сказала. Бежан заметил и запомнил эту мелочь.

— Долбанула! — информировал Мартинек.

— Что? — вздрогнул комиссар.

— Долбанула по полу молотком! — пояснил Мартинек. — Я вспомнил. Наверняка помню — один раз долбанула, я еще удивился — почему только один раз, обычно она барабанила несколько раз.

— А когда это было?

— Когда я отправился в кухню за свежим чаем.

Пани Сильвия тоже туда пришла, в кухню, значит, но не сразу, а немного спустя. Один раз долбанула и потом успокоилась.

Комиссар подумал — надо все эти мелкие происшествия расположить в хронологическом порядке и привязать их к Павлу Дронжкевичу, который посматривал на часы. А самого Дронжкевича хорошо бы допросить еще до того, как он узнает о случившемся, если, разумеется, для него это станет неожиданностью. Кажется, его нет в Варшаве...

— Дайте мне номер телефона пана Дронжкевича, — обратился он к Меланье. — Можете дать или раздобыть по своим каналам?

— Могу, почему же не дать? — удивилась Меланья. — Восемь-четыре-семь-ноль-два-три-два. Рабочий тоже дать?

— А сотового у него нет?

— Есть, да я его так не помню, придется заглянуть в записную книжку.

— Тогда попозже, если понадобится. Пани позволят мне позвонить?

Пани позволили, явно заинтересованные. Подойдя к телефону, Бежан настучал номер.

Запыхавшийся Павел Дронжкевич отозвался после третьего сигнала. Бежан представился по всем правилам — фамилия, имя, служебное звание, и приступил к делу.

— В пятницу вечером вы были у знакомых на улице Йодловой. Можете назвать точное время, когда вы туда пришли?

— Минутку, пан старший комиссар. Я буквально только что ввалился в дом, разрешите положить хотя бы вещи, а то неудобно их держать. В чем дело?

Ох, минутку...

По ту сторону провода раздался грохот, слышно было, как Павел Дронжкевич в спешке собирает что-то с пола. Вот он опять взял телефонную трубку.

— Дело в том, чтобы я мог установить время, — официально ответил полицейский. — Вы мне очень поможете, если сумеете точно вспомнить. Тут у нас кое-какие неприятности, надо точно установить время и вся надежда на пана.

— Пожалуйста, отчего же, — несколько рассеянно отозвался Павел Дронжкевич, лихорадочно перебирая в памяти события того вечера и тщетно пытаясь припомнить, что же он нарушил. — Я все время смотрел на часы, потому что на девять мы с пани Меланьей были приглашены к знакомым, я специально заехал за ней без двадцати девять, но в 'их доме попал на очень милое семейное торжество и уже остался у них...

— Так вы действительно то и дело поглядывали на часы?

Павел Дронжкевич удивился — лично он ничего плохого в том, чтобы смотреть на собственные часы, не видел, это не является деянием утоловно наказуемым. И он охотно признался:

— Да; сначала я довольно часто посматривал, все думал, может, стоит поехать к знакомым, ничего, если немного опоздаем, Но в девять двадцать пять я окончательно отказался от этой мысли...

— Вы можете сказать, что за встреча и что за знакомые?

— Нечто вроде интервью или даже небольшой пресс-конференции с новым депутатом из Жолибожа. Ничего особенного, для меня интервью не столь уж важно, вполне мог обойтись и без него.

— А что было потом?

— Извините.., когда?

— Ну, после того, как вы решились остаться на семейном приеме в доме пани Меланьи? Может, вы случайно заметили время, когда пани Паркер покинула общество и поднялась наверх?

— Заметил, конечно, как раз за минуту до того, как я принял решение. В девять двадцать.

— А как она дубасила, вы слышали?

— Видите ли.., трудно было не слышать...

— Во сколько это произошло?

— Сразу же после того, как я махнул рукой на служебные обязанности и перестал смотреть на часы. В полдесятого, не позже. К сожалению, больше не смогу с такой точностью отмечать события, ибо перестал следить за временем. Знаю лишь, ушел из гостей еще до двенадцати, потому что в двенадцать я был уже дома.

— Чрезвычайно вам признателен, пан мне очень помог. Про...

— Нет, нет, минутку! Что случилось? Вы можете сказать? Там ведь что-то произошло? ? — Произошло, но это пану объяснит пани Меланья. Не сейчас, немного позже. В данный момент пани Меланья беседует со мной. Позвонит вам, когда освободится.

Положив трубку, комиссар Бежан задумчиво оглядел сидящих за столом. Итак, в полдесятого усопшая еще была жива. Ее могла убить Доротка, но если Мартинек слышал, как она позже стукнула в потолок своим молотком.. Когда это произошло?

Не потребовалось много времени, чтобы установить — стук послышался минут через десять-пятнадцать после того, как Доротка спустилась вниз. В порядке следственного эксперимента Мартинека опять заставили заварить чай и велели сделать это «в точности так, как в ту роковую пятницу. Парень послушно собрал со стола часть стаканов на поднос, отнес поднос в кухню, налил воды в чайник, включил и принялся споласкивать заварочный чайник, а Бежан с секундомером в руке следил за его действиями. И как-то сразу догадался, зачем Сильвия отправилась за парнем на кухню.