Книга Слепой стреляет без промаха, страница 3 – Андрей Воронин

В проеме стоял коренастый мужчина в сером твидовом пиджаке и голубой рубашке. Галстук был в тон пиджака. На широком лице, обрамленном седыми волосами, выделялись массивные очки в темной оправе.

Гость улыбнулся.

– Проходи, – сказал Глеб, протягивая для рукопожатия ладонь.

Мужчины уже в комнате внимательно посмотрели друг на друга.

– Я вижу, ты хорошо отдохнул, загорел, – сказал вошедший.

– Как тебе сказать… отдыхать – не работать, – пробормотал Глеб и улыбнулся.

А вот мужчина в ответ не улыбнулся.

Глеб обратил внимание, что лицо гостя сосредоточено, а за стеклами очков взгляд куда-то все время убегает, словно выскальзывает. И Глеб, как ни старался поймать взгляд гостя, это ему не удалось.

– Проходи, проходи, присаживайся. Кофе? Сигареты? Извини, у меня здесь не убрано, пыльно.

– Может, тебе нанять домработницу?

– Если только из штатных сотрудников и с длинными ногами.

– Неужели тебя все еще интересуют женщины? – спросил гость, усаживаясь на диван.

– По-моему, они интересуют всех мужчин, начиная с пятилетних детей и кончая пятисотлетними стариками.

Гость захохотал, показывая крепкие белые зубы. Но его взгляд остался неподвижным. Смеялись только губы, а вот в глазах была настороженность, холодность и какая-то отчужденность.

– Чем ты так озабочен? – спросил Глеб, подвигая к гостю блюдечко и чашечку с горячим кофе.

– Есть дела, Глеб.

– Ясно, что есть, иначе ты не появился бы у меня.

– Действительно, ты догадлив. Только не надо употреблять твою любимую фразу: «Это же элементарно, Ватсон», – пошутил гость.

– Это действительно элементарно, – улыбнулся Глеб, но тут же посерьезнел.

– Если ты меня ищешь – значит, я тебе нужен. А если я тебе нужен, значит, есть какая-то срочная работа. А если есть срочная работа…

– Правильно, Глеб, если есть работа, то ее надо быстро сделать.

– Ну что ж, говори, – сказал Глеб.

Мужчина взял чашечку, сделал маленький глоток.

– Хороший кофе.

– Да, настоящий, с кофеином.

– Хороший кофе, очень хороший, – смакуя, сказал мужчина, и на его лице появилась блаженная улыбка, словно он смог расслабиться впервые за много дней напряженной работы.

Поставив чашечку на стол, мужчина положил руки с короткими пальцами на колени и запрокинул голову. Он прикрыл глаза, снял очки, извлек из кармана пиджака безукоризненно чистый носовой платок и стал протирать стекла.

– Ну, говори, говори же, я жду.

Глеб неторопливо раскурил сигарету и почему-то подумал, что сейчас услышит что-то не очень приятное.

– Ты знаешь, что случилось, пока тебя не было? – водрузив очки на широкое лицо и откинув седую прядь, спросил гость.

– Думаю, что за полтора месяца многое могло произойти. И, скорее всего, произошло.

– Да, у нас поменялось начальство.

– И кто же стал твоим непосредственным шефом?

– Ты его знаешь. Это человек президента, – прозвучала фамилия.

– По-моему, толковый мужик, – сказал Глеб.

– Я пока присматриваюсь.

– Обо мне он, конечно, не знает.

– О тебе знаю только я.

– Почему только ты? – подался вперед Глеб.

– Потому что Альберта Кострова нет в живых.

– Как нет?! – воскликнул Глеб, отставляя чашечку на стол и медленно опуская сигарету с цилиндриком пепла на край пепельницы.

– Он погиб в Югославии.

– Будь она проклята! – прошептал Глеб. – Ненавижу мусульман, ненавижу все их дела.

– Да, я знаю. Ведь и тебя ранили там же.

– Да ну к черту! Лучше об этом не вспоминать. Давай помянем Альберта, – сказал Глеб.

Он резко встал, даже было слышно, как в напряженной тишине хрустнули его суставы. Он решительно подошел к холодильнику, открыл дверцу и вернулся к столику с бутылкой водки и двумя рюмками.

– Давай помянем. Пусть земля ему будет пухом, – сказал Глеб.

– Не земля, а вода, – сказал гость.

– Сергей, как это произошло? – грустно и настороженно осведомился Глеб и наполнил рюмки холодной водкой.

– Точно я не знаю. Известно лишь то, что вертолет, в котором летел Альберт с двумя нашими людьми, был сбит над морем, сбит ракетой. Из вертолета никто не спасся. С берега видели, как горящий вертолет упал в море. Найти никого не удалось…

– А тебе точно известно, что Альберт был там?

– Да, абсолютно точно. Есть дюжина свидетелей, видевших, как он садился в вертолет. И потом, уже с воздуха, он разговаривал с берегом, разговаривал с землей. И знаешь, Глеб, уезжая туда, в эту долбаную Югославию, он сказал: «Чую, Сергей, это моя последняя поездка». Я как мог успокоил его, сказал, что ничего не произойдет, но попросил быть осторожным.

– Альберт всегда был осторожен. Я это помню. Мы же начинали вместе с ним, – сказал Глеб.

– Да, и я начинал вместе с ним и с тобой. Вот такие дела, брат, – сказал Сергей Соловьев, поднимая свою рюмку.

Мужчины выпили, не чокаясь.

– Светлая ему память, – сказал Сергей Соловьев и посмотрел на Глеба.

– Мы все уходим понемногу… – ответив стихами на его взгляд, Глеб поднялся и двинулся к холодильнику.

– Да у тебя там ничего нет. А если есть, так только высохший сыр, – заметил Соловьев.

– Нет, у меня есть несколько банок консервов.

– Не хочу консервы. Вообще не хочу есть.

– Ну что ж, тогда пей кофе, кури.

– Да у меня и времени мало, Глеб.

– Ну, тогда говори, в чем дело.

Сергей Васильевич Соловьев сунул руку с короткими пальцами в нагрудный карман пиджака и извлек оттуда темно-синий узкий конверт. Конверт был не запечатан.

– Это тебе. Возьми, прочти.

– Что здесь?

– Здесь выписки из досье, фотографии, адреса и карта.

– А сроки? – даже не заглядывая в конверт, поинтересовался Глеб.

– Сроки, как, всегда, – сжатые. Чем быстрее, тем лучше. И еще одна деталь…

– Какая, говори.

– Труп должен остаться. Его должны увидеть и затем должны быть похороны, во время которых мы кое-что отследим.

– Ясно, – сказал Глеб, и его пальцы легли на плотную бумагу конверта.