Книга Курс на столкновение. Падение Хронополиса, страница 97 – Баррингтон Бейли

— И на что это будет похоже, как вы думаете?

— Не знаю. Кажется, теперь уже никто этого не знает.

— А вам не кажется, что вы в своей преданности идее доходите до фанатизма?

— Кто-то должен что-то сделать. Ничего другого я придумать не смог, а кроме того, я действительно виноват в том, что происходит. — Морщины на лице старика стали резче. — Шесть часов я колебался, принимая решение. Но я его принял и теперь знаю, что мне делать.

— Опять парадоксы, — пробормотал Этон. — Если вы убьете самого себя в молодости, то не сможете дожить до того момента, когда вы это сделаете.

— Ничего не остается — будь что будет. — Рильке решительно выставил челюсть.

— Но зачем вы рассказали обо всем этом мне?

— Для управления машиной времени нужны двое. Один занимается прокладкой курса, другой ведет аппарат. Если со мной что-нибудь случится, вы сможете вернуться сами. Машина запрограммирована на автоматическое возвращение по собственному следу.

— Но если у вас получится, — медленно проговорил Этон, — тогда вопрос о возвращении не стоит. Путешествий во времени не будет. Кстати говоря, я, вероятно, тоже перестану существовать. Мало кто останется из живущих.

— Да. И что из того?

Самопожертвование Дуайта Рильке не вызвало у Этона ни удивления, ни восхищения. По сравнению с тем, что было поставлено на карту, судьба отдельной личности была исчезающе малой величиной. Однако Рильке явно не подумал о другой стороне медали: если мир вернется к первоначальному состоянию, то через несколько сот лет человечество все равно погибнет.

Но на самом деле Этон был уверен, что возврат к прошлому отнюдь не будет настолько полным, насколько старик рассчитывал. Иначе он бы и не подумал позволить Рильке провести свой план в жизнь. Бывший ассистент Хеватара понимал хронотические мутации очень грубо и упрощенно. Он не отдавал себе отчета в том, что исходный мир стерт настолько, что вряд ли может появиться вновь. Из мешанины, в которую превратило время Хронотическая Империя, возникнет что-то новое, очень во многом напоминающее ее.

Это значит, есть хороший шанс, что самоубийственная война, превратившая Землю в пустыню, не случится. Человечество выживет даже и без путешествий во времени.

— Хорошо, я лечу вашим штурманом, — сказал Этой. — Но командовать будете вы.

Этом вошел вслед за Рильке в тесную кабину и рассмотрел верньеры. Это была живая древность, но Этон смог узнать далеких предков привычных рукояток управления.

Рильке закрыл дверь и занялся подготовкой аппарата к работе. Раздался высокий гул ожившего двигателя времени, и Этон понял, что машина мощнее, чем он сперва подумал.

Этон стал смотреть на штурманский экран. Рильке, что-то тихо бормоча себе под нос, отправил машину в страт.

Умбул времен Шестого узла был городом высоких изящных башен с гладкими стенами, раскидистыми внизу и сходящимися в кинжальные острия шпилей наверху. Это был город бульваров и затейливо переплетенных переулков между опорами заоблачных зданий. Гонимая ослепляющим страхом, бежала по этим кривым улочкам Инприсс Соре.

В Умбуле она находилась уже полтора дня, проведенных без сна. Она не искала ни где жить, ни где заработать на жизнь. Она только бежала и бежала.

Она отчаянно пыталась найти на хронолайнере того симпатичного молодого офицера, который обещал ей помочь. Его нигде не было, и это можно было объяснить только одним: его убили травматики. И пассажира, с которым он вышел тогда из салона, тоже не было видно.

Но она запомнила слова этого офицера: травматики играют с ней в кошки-мышки. Ей не уйти от них, и они ее убьют, когда решат, что настало время.

Как только хронолайнер достиг Умбула, Инприсс бросилась в город. Но вскоре оказалось, что бежать ей некуда. Почти у самого трапа из толпы встречающих навстречу ей вышел мужчина и широко улыбнулся.

Это был Рол Стрин!

Инприсс бросилась бежать, но он не пытался ее остановить. С тех пор то он, то его напарник, Вилен, попадались Инприсс всюду.

И она сломалась. Она подбегала на улице к незнакомым людям и кричала «Спасите меня!», но они только шарахались прочь. Раз или два Инприсс упоминала о травматиках, но тогда реакция прохожих была еще более враждебной. Травматики были тайной силой в Умбуле, как и повсюду, и вряд ли кто решился бы сознательно встать у них на дороге.

Инприсс, всхлипывая, упала на скамейку.

Кто-то присел рядом с ней.

— Видишь, детка? Нет смысла с нами воевать. Смирись, будет лучше.

Инприсс подняла лицо и с открытым ртом уставилась на вытянутую хищную физиономию Стрина.

— Ты просто делай, что мы говорим, — мягко продолжил травматик. — И кончится этот кошмар.

Внезапно Инприсс превратилась в кролика, загипнотизированного удавом. Глаза ее остекленели.

— Вы хотите, чтобы я пошла с вами добровольно, — проговорила она пустым, ровным голосом. — Вот почему вы раньше меня отпускали. Потому что я не хотела.

— Именно так, дорогая. Теперь ты понимаешь. — Стрин оглянулся на стоящего неподалеку Вилена и подал своим помощникам, которые следили за женщиной, знак разойтись.

Воля Инприсс сломлена, и теперь она будет повиноваться. Признаки этого перелома Стрин узнавал безошибочно. Он даже слегка жалел, что преследование закончилось так скоро. Многие из жертв ударялись в бега на годы. Был один человек, который сдался только после двадцати лет преследования.

— Только Хулму — истинная реальность, дорогая моя. И ты скоро в этом сама убедишься. Ты отправишься к нему.

Инприсс закрыла глаза.

— Пойдем, Инприсс. Пойдем.

Она послушно поднялась и пошла за Стрином и Вяленом, сжимая в руках сумочку. Инприсс была во власти никогда не изведанного ранее чувства: полного смирения. Нельзя было сказать, что эти люди сломали ее волю. Ее воля будто изменилась, и она приняла то, что они собирались с ней сделать, потому что просто не видела иного будущего.

— Понимаешь, дорогая, когда игра доходит до этой стадии, мы уже оказываем тебе благодеяние, — говорил по дороге Стрин. — Ты только представь себе, что было бы, если бы мы почему-то не смогли принести тебя в жертву. Ты бы в каждой своей жизни проходила через это снова и снова. Но на этот раз твоя жизнь не повторится. Твоя душа отправится к Хулму. И никогда больше тебе не придется испытать эту погоню.

— Где мы это будем делать? — оживленно поинтересовался Вилен. — Выберем местечко потише и поспокойней? Можем снять комнату в отеле.

— Церемонию надо провести в главном храме, — сообщил ему Стрин. — Сам Фаворит проявил интерес к этому случаю. Он будет наблюдать.

— Фаворит? Вот это да!

— Да, он из них, ваше высочество. Я был прав.

На полу номера, снятого принцем Вро в отеле, доступном лишь немногим избранным, лежал человек. Вокруг его головы стояли овальные пластины детектора биополя. Перед экраном детектора сидел Перло Ролц и колдовал с ручками прибора, время от времени поглядывая на смутные образы, проносящиеся по зеленоватому экрану. Один из помощников Ролца с парализатором в руке склонился над лежащим.