Книга Лилит: змея в траве. Цербер: волк в овчарне, страница 16 – Джек Чалкер

— К сожалению, ни с чем подобным мне сталкиваться не доводилось. Электрические и энергетические комплексы, оружие — вот и все, с чем мне приходилось иметь дело.

Он фыркнул:

— Электричество! Как же! Теперь ты обычный батрак, и единственное электричество, с которым тебе придется иметь дело на Лилит, — молнии во время грозы. Так что забудь поскорее о прежнем комфорте — ты крепостной в поместье Зейсс. А я — Кронлон, смотритель. Будешь работать на меня, называть меня «сэр» и делать все, что я прикажу.

— Я сам привык отдавать приказы, — пробормотал я достаточно громко. Мне хотелось подразнить его, но Кронлон в ответ только рассмеялся. Повозка остановилась в поле, на полпути до видневшихся у подножия Замка хижин.

— А ну слезай, — приказал он скорее небрежным, чем угрожающим тоном, подкрепив слова энергичным жестом. — Слезай. Иди вперед.

Я недоуменно пожал плечами и спустился с повозки. Вообще-то я ожидал, что моя реплика приведет к потасовке, но Кронлон вовсе не собирался мериться силой. Он спрыгнул вслед за мной и пошел рядом. Я был на целую голову выше, но его это нисколько не заботило.

— Давай нападай на меня! Кому говорят — нападай!

Намечалось показательное выступление. Я опять пожал плечами, размахнулся и попытался изо всех сил двинусь кулаком ему в челюсть. Но почему-то не смог. Руки застыли в воздухе, а кулаки словно сжало гигантскими клещами. Я не мог даже шевельнуться. От чудовищного напряжения невыносимо заболели мышцы, но ударить я все равно не мог. Мой правый кулак беспомощно висел всего в нескольких дюймах от ухмыляющейся физиономии Кронлона. Он неторопливо размахнулся и вмазал мне в солнечное сплетение. Я тяжело рухнул навзничь, издав непривычный стон удивления и боли. Мою правую руку по-прежнему что-то сковывало.

Он подошел поближе:

— Ну как? Даже не верится, правда? — Смотритель не скрывал самодовольства. Внезапно мое оцепенение прошло, кулак рванулся вперед, завершая задуманное движение, и тяжело опустился в дорожную пыль. От толчка я перевернулся на бок. Кронлон коротко хохотнул и повернулся к саням.

Мгновенно сконцентрировавшись, я подскочил и бросился на него сзади. Он разозлил меня не на шутку. Может, он и слышал мои шаги, но видеть меня никак не мог. Новое тренированное тело и меньшая сила тяжести на Лилит придавали мне уверенности. Но, когда до Кронлона оставалось несколько шагов, мои ноги стали ватными, и я вновь рухнул наземь.

Кронлон остановился, повернулся ко мне и зловеще ухмыльнулся:

— Ты что, так ничего и не понял? Я тебя раскусил, ясно? У меня в башке сидит твоя копия, — и для пущей наглядности он постучал по голове. — Даже перечить не пытайся — сразу же узнаю и скручу в бараний рог. Вставай, ишь разлегся.

Я медленно поднялся на ноги, всем телом ощущая ушибы. Мысли крутились с бешеной скоростью. Я был в ярости от того, что этот парень вертел мною как хотел, но сразу же распознал действие здешней загадочной силы. А ведь Кронлон занимал самую низшую ступень служебной лестницы Лилит!

Он снял кнут с ремня — я уже приготовился к наказанию, — но вдруг ни с того ни с сего протянул его мне:

— На, раскрути. Умеешь? Тогда лупи меня что есть силы!

Взбеленился я круто, и дважды уговаривать меня не пришлось. Кнут оказался длинным и прекрасно сбалансированным. Пару раз ударив по воздуху, чтобы приноровиться, я собрался с силами и занес кнут над головой смотрителя.

Кронлон стоял и громко хохотал, даже не пытаясь увернуться. Как я ни старался, но не смог даже задеть его. Я сшибал придорожные камни и срезал траву, будто косой, но, как только перед кнутом оказывался хозяин, он тотчас же налетал на невидимую преграду.

— Замечательно, — сказал смотритель. — Теперь, надеюсь, ты понял. Сбрось мне на голову пудовый валун с метровой высоты — и он пролетит мимо.

Кронлон отступил на шаг, кнут буквально прыгнул прямо к нему в руки и тут же угрожающе развернулся. На мое счастье, Кронлон свернул кнут и подцепил к ремню. Его ухмылка стала еще шире.

— Знаю, что ты сейчас подумал, — сказал он. — У тебя на лице написана радость, что я не отстегал тебя. А знаешь почему? Кнут только символ власти, я получил его от самого хозяина Тиля. И мне не хотелось бы случайно попортить его. — Усмешка сошла с лица Кронлона, тон стал властным, в нем слышалось нескрываемое презрение. — У тебя два варианта: либо беспрекословное подчинение и мгновенное выполнение всех моих приказов — и тогда ты будешь жить, либо самоубийство. Я о тебя руки марать не собираюсь — я поступлю гораздо хуже…

Внезапно меня пронзила ужасная боль — ничего подобного я еще не испытывал. Я истошно завопил и рухнул на землю. Я не мог выносить этого; я страстно желал умереть сейчас же — казалось, ничто на свете мне не поможет.

Боль прошла так же внезапно. Мгновенное облегчение эхом прокатилось по моим измученным нервам. Чуть дыша, я уткнулся лицом в траву.

— Встать! — приказал Кронлон.

Я немного замешкался, и боль вернулась снова — на долю секунды, как предупреждение. Какие-то силы подбросили меня на ноги.

Кронлон наблюдал за мной с нескрываемым удовольствием. Я ненавидел его сильнее, чем кого бы то ни было, а подлецов на своем веку я повидал.

— Имя? — спросил он.

— Тре… Тремон, — срывающимся голосом прошептал я. — Кол Тремон.

Вновь короткая вспышка адской боли. Я рухнул на колени, но боль тут же стихла.

— Встать! — скомандовал смотритель. Я попытался подчиниться без промедления, но смог только со второй попытки. Он бесстрастно смотрел на меня.

— Отныне ты будешь называть меня «сэр». В моем присутствии стоять по стойке смирно и смотреть мне в глаза, а когда получишь приказ — сделаешь небольшой поклон и бросишься выполнять задание. С каждым, кто не принадлежит к твоему классу, можешь разговаривать только в том случае, если тебя о чем-то спросят, и только отвечая на вопрос. Понял?

Я по-прежнему задыхался:

— Да… сэр.

— Не правильно, Тремон! Какая ты бестолковая скотина! Вставай, попробуем еще раз.

Кронлон явно не шутил. Боль, которую он причинял нимало не напрягаясь, была совершенно невыносимой. Она еще не изгладилась из моей памяти, и я был готов на все, лишь бы избежать этой пытки. Нелегко сознавать, что унизить и сломать меня оказалось так просто, однако это уже случилось. Казалось, я утратил даже способность думать и жаждал только одного — чтобы боль не возникла снова.

Так прошел час. Приказы сыпались без передышки, подкрепляясь короткими болевыми импульсами. Эта процедура доставляла моему мучителю настоящее удовольствие. Я хорошо знал это опьяняющее состояние собственного могущества, но в роли бессловесной жертвы мне еще выступать не доводилось. Схема была проста: боль — приказ — боль. Агентов учили терять сознание, но я обнаружил, что у меня не осталось сил даже на это. Агенты могли даже спровоцировать усилием воли собственную смерть, но только после того, как лишались последнего шанса на победу.