Книга Непокорное сердце, страница 68 – Ханна Хауэлл

Вскоре появилась знакомая повозка, которой правил Годвин, и девушка быстро на нее взобралась. К ее огромной радости, там сидели оба малыша, подопечные Годвина, и ее собаки. Псы тут же залаяли и принялись облизывать хозяйку, пока Ида не прикрикнула на них.

— Ты сошла с ума, — сказал Годвин, когда повозка миновала ворота.

— Может быть. А зачем ты взял с собой детей?

— Они сами захотели: не пожелали со мной расставаться.

— Думаю, для них это даже лучше: вернуться домой.

Годвин хмыкнул:

— Пытаешься найти разумное объяснение своему глупому поступку?

— Разве моя мать не сказала, почему я возвращаюсь в Пивинси?

— Сказала, но я так и не понял, почему ты решила сбежать, не дождавшись Дрого, ничего толком не узнав. Да и зачем тебе уезжать так далеко? Могла бы остаться с матерью.

— Я не смогу отказаться от него: а если он будет где-то рядом, я обязательно к нему приду, даже если он женится. Да, расстояние не погасит чувства, но по крайней мере не позволит совершить поступки, о которых потом придется жалеть. Я не хочу быть любовницей. Да, я делила с ним постель, потому что влюбилась и надеялась на брак.

Годвин кивнул.

— А что, если Вильгельм отдаст кому-нибудь твою землю?

— Придется с этим смириться.

— Но на что мы будем жить? Норманны все забрали.

— Далеко не все. Старая Эдит много чего припрятала на черный день. Не всех кур

и свиней норманны сумели поймать, и, я уверена, до сих пор та живность бродит по лесу. — Ида оглядела повозку, и глаза ее заискрились весельем. — Вижу, и ты не с пустыми руками: кое-что припас.

— Это все твоя матушка: очень уж беспокоилась, как мы будем жить до тех пор, пока Дрого тебя не вернет.

— Ну, это если он останется свободным. Для меня он может быть только мужем, и никем больше. — Запальчиво заявила Ида и тут же усомнилась в собственных словах, потому что слишком любила Дрого, чтобы сдержать эту клятву.

Дрого замер на пороге, удивленный тишиной, царившей в доме. Неужели Ида опять куда-то ушла, не дождавшись его? Может, захотела навестить мать или, что хуже, ее увел внутренний голос? Дрого то одно предполагал, то другое, пытаясь успокоить себя, но тревога не проходила, и он решил проверить сундук с одеждой. Откинув крышку. Дрого едва не застонал — вещей Иды не было.

Итак, она ушла от него, и совершенно ясно почему: решила, что он примет предложение Вильгельма и женится на богатой саксонке. Да и почему бы ей думать иначе, если за весь долгий поход и все время пребывания в Лондоне он так и не удосужился сказать, что любит ее, что не мыслит без нее жизни. Ждать, когда он объявит ей свое решение, а затем покорно покориться судьбе, она не могла и просто ушла, дабы не подвергать себя унижению.

Только сейчас осознав, как был черств к женщине, которая, без сомнения, его любит, и проклиная свою слепоту, Дрого в отчаянии метался из угла в угол, не зная, что предпринять. Решение пришло в голову внезапно. Если Ида покинула Лондон, то не могла напоследок не повидаться с матерью. И Ведетта, конечно же, знает, куда она могла отправиться.

Заперев дверь, Дрого бросился за город, в лагерь, но, когда вошел в палатку Серпа и Ведетты, лицо его помрачнело — Иды там не было.

— Рада вас видеть, мессир Дрого, — поднялась ему навстречу Ведетта. — Как прошла встреча с его величеством?

Мгновение Дрого с удивлением вглядывался в ее лицо. Хоть Ведетта и не была Иде родной матерью, но все же ухитрилась передать ей свою улыбку. И в том волнении, с которым сейчас женщина теребила завязки платья. Дрого тоже узнал Иду. Это волнение, конечно же, не случайно. Ей известно, где сейчас Ида!

— Вильгельм, оказал мне, великую честь. — Проговорил Дрого, пристально глядя на Ведетту. — Хотя именно вам узнать об этом будет нелегко: меня одарили вашем домом в Пивинси, — и как только прибуду на место, я вступлю во владения им.

К его удивлению, лицо Ведетты просветлело: по-видимому, ее порадовало, что на прочие ее владения пока никто не претендует.

— Это слишком скромная награда за вашу службу.

— Согласен, — подтвердил и Серл, подходя к ним.

— Мне предложили куда больше, но я не смог ту награду принять, — объяснил Дрого.

— Почему?

— Те земли, и немалые, что мне предложили я шли в качестве приданого.

Ведетта несколько мгновений изумленно смотрела на него, потом, начиная понимать, повернулась к Серпу. Перевел на него взгляд и Дрого:

— Так что прости, старый друг, я не смогу вознаградить тебя за верную службу:

у меня ничего нет. От награды я отказался, потому что намерен взять в жены другую.

— А у меня и так все есть: красавица жена, крыша над головой, тепло от костра, полно еды. Ты сделал правильный выбор: я поступил бы также.

Серл вдруг в недоумении огляделся.

— А где же Ида?

— Я и сам хотел бы это знать. — Медленно проговорил Дрого, многозначительно посмотрев на Ведетту. — Когда я вернулся, ее уже не было.

— Ведетта, — нахмурился Серл, — где она?

— Здесь ее нет, как видишь, — смущенно ответила та.

— Этот рыцарь не желает твоей дочери зла, не хочет ее обидеть.

— Он пока не говорил, чего хочет.

— Жениться, конечно, если она согласится! — охрипшим от волнения голосом едва ли не выкрикнул Дрого.

— А вы уверены, что по прошествии времени не пожалеете о своем решении? Вдруг захотите почестей, положения при дворе, богатства? Ведь этого вам не может дать обычная саксонка…

— Никогда! Даже Вильгельма не удивило мое решение. Итак, где она? — начиная терять терпение воскликнул Дрого.

— Отправилась в Пивинси.

— Одна?

— Нет, с Годвином, его подопечными и собаками Иды.

— Дети не захотели разлучаться с Годвином — боялись, что их опять бросят.

Дрого опустил голову.

— Значит, опять она уехала практически одна: подросток и двое малышей не в счет. Как вы могли такое допустить?

— Попробовал бы сам ее удержать. Думаю, ты не вправе меня упрекать. — Твердо проговорила Ведетта, даже не заметив, что говорит ему «ты». — Она не пожелала оставаться на том положении, в котором находилась, и я ее отлично понимаю.

— Но что ее в Пивинси? Армия там почти все опустошила.

— Думаю, солдаты нашли далеко не все за то короткое время, что пребывали там, — лукаво улыбнулась Ведетта. — К тому же я дала ей кое-что в дорогу.

— Это радует. А где именно в Пивинси она может остановиться?

— В хижине старой Эдит. А что ты намерен предпринять?