Книга Соблазни меня, страница 25 – Дэй Лакки

Сердце начинает стучать так часто и отчаянно, словно наше короткое, но страстное прошлое сделало шаг в настоящее и теперь подбадривает меня, намекая, что еще не все потеряно, что еще есть шанс все исправить.

Действительно есть или мне только кажется?

Так страшно поверить…

Страшно разбиться, если я ошибусь.

Но еще страшнее, если я упущу этот призрачный шанс, если спасую сейчас.

Прикусываю губу, любуясь любимым мужчиной, а потом поднимаю руку и прикасаюсь к его лицу. Очерчиваю скулы, скольжу жадно пальцами по подбородку, но то и дело соскальзываю к губам…

– Энни… – тихое предупреждение.

И я мгновенно расслабляю свои губы, и сама чуть-чуть расслабляюсь, вспомнив его указание. Значит, он по-прежнему считает, что мои губы может кусать только он.

Я согласна на все.

На то, чтобы он их кусал. На то, чтобы вогнал в мой рот член. Согласна, если захочет, чтобы я его облизала.

Дэниэл страстно сжимает меня, смотрит испепеляющим взглядом, словно я принадлежу ему без остатка. А я и не хочу ничего другого, кроме как принадлежать ему. Так, как он мне позволит.

– Тогда почему же? – всё-таки выдавливаю из себя. – Почему вы сказали, чтобы я ушла?

– Я не хотел, чтобы ты видела меня, – поясняет, поморщившись. – В этих дурацких повязках и трубках.

– Это не имеет значения, ничего не имеет значения, – очерчиваю пальцами его губы, не могу успокоиться, так хочется прикоснуться к ним, так хочется вновь ощутить его вкус. – Только ты.

– Ты права, – неожиданно соглашается он, и также неожиданно повторяет: – Имеешь значение только ты.

А в следующее мгновенье приподнимает меня, и вот я уже сижу на его бедрах. А его рука, скользнув по моей ноге, уверенно ложится мне между ног, и…

– Отвыкла, – слышу недовольный голос своего «незнакомца», когда он натыкается на неожиданную преграду из моих трусиков.

Но вскоре его пальцы понимают, что стринги – совсем не преграда, и проникают в меня. Сразу два. О, господи, как я соскучилась… Я даже не сразу понимаю, что тихий скулеж, который доносится сквозь грохот моего сердца – это я.

У него просто волшебные пальцы, потому что хватает всего пары резких движений, чтобы я потеряла связь с реальностью и напрочь забыла все дни, что была без своего строгого преподавателя. Он вбивается в меня ими так интенсивно, словно хочет показать, чего я была лишена из-за своего недоверия, а теперь…

– Еще… – бормочу я бессвязно, ерзая на его бедрах. – Пожалуйста, Дэниэл…

– Конечно, милая, – соглашается он.

Но вместо того, чтобы продолжить, убирает свои пальцы. А взамен целует меня. Целует жарко, сминая мои губы и окончательно стирая из памяти дни нашей разлуки.

А я хнычу в его руках, прижимаюсь к нему, не понимая, почему он медлит, почему не войдет в меня, тяну его за волосы, чтобы ближе ко мне, чтобы еще неразрывней. Теряюсь в этом чувственном круговороте, теряю себя окончательно, но не страшно…

Уже не страшно, потому что он рядом.

Стону разочарованно, когда он неожиданно отстраняется, а в следующее мгновенье оказываюсь распластанной на огромной кровати. И он надо мной нависает.

Нет времени осмотреться, неважно, как выглядит комната. Его комната, потому что она пропитана запахом моря и цитруса, которого мне так не хватало. Да и он не дает этого – покрывает мое лицо поцелуями, горячими, быстрыми, жадными, поднимает вверх мои руки, и вдевает их в путы, которое уже ждали меня.

Веревки.

Он говорил, что предпочитает веревки.

Но почему они длинные, я даже могу свободно двигать руками. Могу обнять его, притянуть к себе, могу…

– Ты была плохой девочкой, – отстраняется от меня мистер Сайлос.

Поднимается с кровати, отходит на пару шагов, и, видя, что я слежу за ним, начинает снимать с себя всю одежду. Неторопливо. Наслаждаясь моим нетерпением. И тем, что я свожу вместе колени, когда вижу его возбужденный член, но не могу дотянуться.

– Моей плохой девочкой, – говорит он, возвращаясь ко мне.

И я умираю от одной этой фразы.

Если он просто нажмет пальцем на клитор, я кончу.

Но вместо этого он переворачивает меня животом на кровать, и да, теперь я понимаю, почему веревки такие длинные. Чтобы он мог делать так, как ему нравится, чтобы он снова мог все контролировать.

Но этот мимолетный анализ разлетается вдребезги, когда он задирает мое платье, и застывает, рассматривая мою попку. Полоска стрингов ничего не скрывает, поэтому я слышу его длинный выдох. И все равно он избавляет меня от этой преграды. Слышу звук разрываемой фольги, как всегда за секунду до…

– Моя девочка… – поглаживает мои полушария, а потом проникает между ними и начинает кружить… там, прямо там…

О, боже… он ведь не собирается…

– Дэниэл… – испуганно бормочу, догадавшись, что он собирается сделать.

Но он склоняется, прикусывает мою шею и обдает жарким шепотом, располагаясь на мне.

– Не бойся… – уговаривает меня. – Главное – не бойся, и у тебя все получится. Постарайся довериться мне.

И да, эта фраза срабатывает.

Я верю ему.

Верю беспрекословно. И так сильно хочу, чтобы ему было хорошо, что могу чуть-чуть потерпеть.

– Не сжимайся, милая, – напутствует он, водя горячим возбужденным членом между моих половинок. – Расслабься, просто расслабься… Я не сделаю ничего, что тебе не понравится.

И это опять подкупает.

Стараюсь расслабиться, стараюсь не бояться, когда его член не просто скользит, а начинает немного надавливать… там.

– Моя девочка… – обжигающий шепот настолько приятен, что я легко игнорирую первый дискомфорт, когда он надавливает головкой на тугой вход сильнее.

И совершенно теряю себя, когда его шепот пронизывает признанием:

– Люблю тебя…

Нет времени что-то ответить.

Нет времени осознать.

Потому что Дэниэл, прижав меня к кровати, приподнимает мою попку и начинает в нее погружаться.

Медленно, и все равно больно и дискомфортно. Хватаюсь за простыни, делаю глубокие вдохи, как он мне велит, медленно выдыхаю, как он мне приказывает.

И стараюсь расслабиться, как он говорит, проникая глубже в меня. С каждым моим выдохом глубже и глубже.

Непривычные ощущения.

Не могу разобрать, чего хочется больше – умолять его прекратить или попробовать прогуляться по новой грани, которую он открывает.

Его шепот, его приказы, его напутствия, его медленные, но уверенные движения склоняют меня к тому, чтобы выбрать второе.