Книга Невеста Чёрного Змея, страница 65 – Екатерина Оленева

– Я же сказал – потом. Лучше, если без свидетелей, верно?

– Мой друг, – склонил светлую голову Майлз-старший, – я всегда к вашим услугам. Особенно теперь, когда обязан вам ещё и свободой.

– Хватит уже лицемерить, – устало махнул рукой Эссус. – Кто бы только знал, как я устал от всего этого дружеского подобострастного-лицемерного вранья? Искренность – воистину ценнейший подарок в жизни, но это не то, чего можно требовать от Майлзов. Увы! Но тебе это так же чуждо, как как мне – милосердие и прощение.

На бледных скулах Лисандра Майлза загорелись яркие пятна:

– Я слышал, ты заставил моего сына расплатиться за мои ошибки и наши с тобой разногласия? Это правда?

Когда Лисандр поднял взгляд, ничего близко похожего на дружеское тепло или раболепия, подчинённого в них не было. Ледяная и холодная душа, расчётливый ум отражался в этих острых глазах.

Не требовалось обладать сверхинтуицией, чтобы понять этот человек может быть опасным врагом. И что вряд ли к Чёрному Змею он настроен дружески. Эссус этого не понимает? Переоценивает свои возможности? Или вполне сознательно играет с огнём?

– Я? При чём здесь я? – неприятно засмеялся Змей. – Это Люку Гриндейлу очень понравился твой малыш Дэйв, это с ним они поладили. Такой белокурый, нежный… голубок. Я не мешал. Я же этим двоим не нянька?

Лейла замерла в своём гамаке, старательно глядя в пол и стараясь переварить очередную порцию информации. Дэйв утверждал, что Эссус и сам с ним был близком? Кто тут врёт? Кто – недоговаривает или преувеличивает? И как же она от всего этого устала! Как бы ей хотелось вернуться в свой маленький, невинный мирок! Но – увы! Это невозможно. Как и невозможно снова стать девственницей. Что случилось, то случилось, время вспять не повернуть, и река всегда течёт только в одном направлении.

Майлз-старший не отрываясь смотрел в глаза Змею. Гневно и молча.

Наконец словно выдавил из себя слова:

– Вы, должно быть шутите, милорд?

Жестокая улыбка продолжала играть на губах Эссуса, в глазах горело злое алое пламя.

– У меня, ты знаешь, весьма специфичное чувство юмора, Лисандр. Будь я в себе меньше уверен, мог бы даже подумать, что мои шутки не смешные?

– Если вы сейчас сказали правду, могу лишь заметить, что ваша жестокость не просто бесчеловечна – она бессмысленна и необъяснима. Что вы делаете? Зачем превращать преданных друзей и сторонников в непримиримых врагов?

– Ты хочешь стать моим непримиримым врагом, Лисандр?

Мужчина пожал широкими плечами:

– Я не хочу, но у меня только один сын. Какой отец потерпит, что с его ребёнком играют, как с игрушкой из секс-шопа?

Все стихли в тревожном ожидании глядя на Чёрного Змея и его взбунтовавшегося друга.

Эссус неторопливо приблизился к Майлзу-старшему, положив руку на плечо, тихонько сжал его:

– Всегда подозревал, что ты обладаешь опасным даром красноречия, – ухмыльнулся он. – Осторожней на поворотах, красавчик!

– Ты меня явно с кем-то путаешь, Эссус. И кто из нас двоих больший красавчик, большой вопрос.

Обстановка явно накалялась.

Лейла не желала больше ничего слышать. В тесной рубке стало нечем дышать и дёрнув ручку двери, она вышла, не желая знать, чем завершится ссора. Ничем хорошим она закончиться не могла. Лисандр напрасно пытался кусаться – и его сын, и его жена, и его состояние, в конце концов, сама его жизнь находится в руках Змей. Ему, как и всем остальным, не останется ничего иного, как покориться.

Снаружи её встретили темнота и холод. Ветер отвешивал пощёчину за пощёчиной, осыпая все вокруг множеством водяных, соленых брызг, фонтаном взлетающих то справа, то слева. Потоки воды с грохотом растекались по палубе, превращались в мириады капель на ветровом стекле рубки.

Глаза Лейлы расширились от ужаса, когда перед носом яхты, упираясь в поднебесье, поднялся пенный гребень исполинской волны. Секунда! И потоки воды с невероятной силой обрушились на неё, превратив мир в холодный непроницаемый мрак, из которого куда-то исчез воздух.

Когда волна откатилась, Лейла, дрожа и цепляясь за снасти, принялась пробираться к середине яхты, намереваясь вернуться в укрытие, которое так неосмотрительно покинула, но судно прыгало с гребня на гребень, словно взбесившийся скакун, в ушах стоял неистовый вой ветра и продвигаться было чертовски тяжело.

– Какого дьявола ты творишь?

Эссус вынырнул из вставшего на дыбы мрака, словно всесильный демон, способный управлять даже штормом.

– В рубке было жарко! – отвечая ему, силилась перекричать вой бури Лейла.

– Надеюсь, хорошо проветрилась? – засмеялся Змей. – Держись!

Яхту завертело и закрутило – «Красотка» стонала, море ревело. Молнии одна за другой секли небо, и при их свете беснующееся водное пространство казалось ещё более грозным.

А Эссус лишь хохотал:

– Тебе, я вижу, не по нраву отношения Гриндейла и твоего жениха? Увы! Но уже ничего не изменишь. Всё случилось до того, как ты так неосторожно выбрала сладкого блондинчика себе жениха…

– Гриндейла? Мне не по нраву, что ты сам с ним спишь!

– Чего?! Кто тебе сказал такую чушь, золотко?

– Дэйв и сказал, – призналась Лейла и лишь потом пришло дурное осознание, что своими откровениями она его сейчас, возможно, подставляет.

– Ты права! На яхте и правда жарко!

– Что?!.. О, нет! – простонала Лейла, аккурат перед тем, как их рывком вышвырнуло из той реальности, где были волны и ветер, и перенесло на узкую тропинку, озаренную холодным лунным светом, к кованым воротам.

Это был не Призрачный Дом, и даже не Змеиный Коттедж.

– Нанесём ответный визит вежливости высокородным Майзлом, – отбросил мокрую косу за спину Змей и постучал кулаком в кованые ворота.

Те не замедлили перед ним отвориться.

Красивый особняк вырос прямо из темноты. Под ногами захрустел гравий.

Лейла не сразу поняла, что остальные переместились к особняку вместе с ними или, возможно, следом. Лишь когда Розамунда, материализовавшись перед ними, рванулась к одной из безликих фигур, в темноте совершенно одинаковых, бог весть каким образом узнав мужа, осознала, что они все покинули яхту.

На краткое мгновение супруги Майлз сошлись в тесном объятии. Потом Лисандр отшатнулся от жены, взгляд его заметался между другими лицами в надежде увидеть сына. Как не старался мужчина владеть собой, его горделивые черты выражали тревогу.

– Войдём в дом. Нам всем стоит передохнуть и привести себя в порядок, друзья мои, – раздался обманчиво-ласковый голос Чёрного Змея. – А потом всех жду в моём Доме Призраков.

Полумрак скрадывал истинное богатство дома, но даже тьме оказалось не под силу полностью изгладить впечатление, что неизменно производит богатство в сочетании с тонким вкусом. Каждая ступенька, каждая гардина, каждый угол свидетельствовали о том, с какой душой и любовью хозяева обустраивали своё жилище.