Онлайн книга «Мы, домовые»
|
– Ну все, все, все, больше не спрашиваю! Я же понимаю! – зачастил он. – Мне бы, конечно, больше продовольствием получить хотелось, но я и на повышение тоже согласен! – А что? Ты знаешь, где найти Молчка? – Знаю… – даже не прошептал, а прошелестел тепличный. – Он у нас в сарае живет… – В сарае? – тут Тришка вспомнил, как в него незримый враг камнями швырялся. – Ну да, потому сарайный и перебрался в дом! А домовиха его, Молчка, жалеет, еду ему таскает! – Погоди, погоди! С чего ты взял, будто это – Молчок? – Так молчит же! – Молчит, а что еще? – А ничего боле! Сидит там, как сыч в дупле и носу не кажет! Вот такие дела, гражданин следователь. Молчка они тут, оказывается, прикормили! Неожиданно пожалованный в следователи Тришка не возражал. Он уже начал понимать, какого нрава здешний тепличный. Тришкина задумчивость длилась столько, что Корней Третьякович пришел на помощь. – Мы вот что, Трифон Орентьевич, мы его оттуда выведем и тут спрячем, а когда за тобой Никишка приедет, свяжем и в багажник сунем. Так ты его до города и довезешь. – Здорово придумано, – одобрил Тришка. Ему страх как хотелось надавать Никишке по шее. И вдруг он вспомнил про ежа. – Послушай, Корней Третьякович, я в багажнике не один был, там Никишка еще ежа вез. Ему велели вывезти за город и выпустить в лесу. А он до леса не довез – кто-то из здешних ежу посвистел, еж у нас и сбежал. Прямо из багажника. Вранье получилось чудо какое складное. – Свистел ему, поди, Тимошка, он умеет. Его тоже из полевых взяли, только давно. Он теплицы и не нюхал! Тимошка, должно, для лешего старался. Еж – это лешего скотинка. Коты, псы – сам понимаешь, наша. Куры еще, вся хлевная живность, кони. А ежи, ужи, жабы, хори – они хоть к дому и прибиваются, а ведает ими леший. – Так что он ежа к лешему отогнал? – А кто его знает… Должен был бы, если по правилам. Ну так что? Идем Молчка брать? Тришка насупился, всем видом являя решимость. Ему не очень-то хотелось шастать по чужому двору в сопровождении тепличного, которому врагами были все, кроме кошки Фроськи. Но и показывать слабость он не мог. Вон Никишка уловил, что повстречал лопоухого – и что вышло? – Идем! – сказал Тришка. – Веревка-то у тебя найдется? * * * Сарай был изнутри страшен – столько всяких железных лап, рогов и закорючек тут имелось. – Ты не бойся, это культиватор, – сказал тепличный, проводя Тришку под многими железными зубьями. – Сейчас оттуда подкрадемся, откуда он нас и не ждет. И точно – они зашли в тыл желтой иномарке. А там тепличный погремел кулаком о крашеный бок и отскочил. Изнутри послышались дребезг и ворчание. Кто-то пробирался по машинным потрохам, лязгнуло, скрипучий голос разразился неразборчивой, но явно гневной речью. – Гляди ты! Заговорил! – удивился Корней Третьякович. – Может, и не Молчок вовсе? – предположил Тришка. – Проверить надобно, – сказал не желавший упускать награду тепличный. – Давай так – я его выманивать стану, ты схоронись. А как он на меня кинется – так и ты на него кидайся! Вдвоем повяжем! Тришка оценил отвагу тепличного – не совсем бескорыстную, ну да ладно, какая есть. – Давай, – согласился он и снял с плеча смотанную в кольцо веревку. Тепличный же снова брязнул кулаком по машине – Эх, хорош бы день, да некого бить! – заголосил он. – Вылезай, я те язык ниже пяток пришью! Я из тебя блох повыбью, ядрена копалка! Тришка подивился странной деревенской ругани. Но еще более изумился, услышав ответ. Отвечено было по-английски, обещано с той же степенью лаконичности, с какой совершить известное действие грозятся по-русски. – Погоди, Корней Третьякович, – удержал Тришка тепличного от дальнейшего охальства, а сам завопил во всю глотку: – Хау ду ю ду-у-у!!! И воцарилось в сарае полнейшее и безупречное молчание. – Кам аут! – крикнул Тришка. – Не бойся – бить не будем! Ви а фрэндс! Прежняя угроза прозвучала, но уже не свирепо, а скорее сварливо – засевший в иномарке незнакомец пообещал кое-что сотворить и с «фрэндс». Тришка некоторое время конструировал в голове ответную фразу. Английских слов до боли не хватало. То есть, он их учил, но они все куда-то подевались. – Ви кам ту хелп ю! Ту хелп! – заорал он. Оказалось, что и с «хелп» незнакомец хочет поступить все тем же испытанным способом. – Чего это ты ему? – спросил тепличный. – Я ему – друзья мы, мол, не бойся. Он меня – по матери. Я ему – пришли, мол, помочь. Он опять по матери. – Погоди! А на каком это ты с ним наречии?… – На английском. – Так твой Молчок – кто? Шпион?!? Тришка вздохнул – теперь он уже вообще ничего не понимал. – Трифон Орентьевич! – воззвал к нему тепличный. – Так ты – кто? Кому служишь?! – Известно кому служу, – буркнул Тришка. – Инспекторы мы… – Инспекторы! Кому же ты, лягушка тебя забодай, продался? – проникновенно заговорил Корней Третьякович. – Я думал – ты и впрямь инспектор по жалобам от населения! А ты? Потом думал – следователь по особо опасным! А ты? И что же выясняется? Ну нет! Долго я молчал, а теперь все выскажу! – Опомнись, Корней Третьякович, – попросил Тришка. – И так башка от мыслей трещит, а тут ты еще со своими дуростями. – Не отдам Молчка! – вдруг заявил тепличный. – Пошел прочь отсюда! Не отдам – и точка. – Да тебе-то он на кой сдался? – удивился Тришка. – Пошел! Кыш! Подхватилв с утоптанной земли железку, Корней Третьякович погнал Тришку по сараю. Но Тришка оказался провернее тепличного – шмыгнул так и сяк, запутал след, а потом возьми да и подкрадись обратно к желтой иномарке. И услышал он там такую речь. – Мистер! Сэр! Как вас там! Выйдите, покажитесь! Дело у меня к вам! Тут демократию гнобят и уже вконец загнобили! Могу жалобу в письменном виде передать! Там все подробно про Елпидифорку, Ефимку, Игнашку, Никодимку, Маркушку, Тимошку и еще домовиху Анисью Гордеевну будет изложено! По-английски я не умею, ну да у вас переведут! И пусть ваши демократы нашим демократам по шее-то надают! Для пущей доходчивости Корней Третьякович еще стучал по дверцк иномарки жестким от черной работы кулаком. – Опомнись, дядя! – воскликнул, выходя из укрытия, Тришка. – Кому там в Америке твоя жалоба нужна? У них своих забот хватает. И на всякий случай обратился еще и к незримому ругателю: |