Книга Флэш. Преследование Барри Аллена, страница 25 – Клэй Гриффит, Сьюзан Гриффит

И они исчезли снова.

Когда они появились, Циско выкрикнул:

– Подожди!

Шона застыла. Циско резким движением сшиб второй торшер, стоявший неподалеку. Он накренился, а затем упал на бетонный пол. Лампа разбилась, и обсерватория погрузилась в темноту.

– Нет! – выкрикнула Шона.

Барри повернулся туда, где стоял Рэтэуэй, но обсерватория словно вращалась вокруг него. У него еще кружилась голова после звуковой атаки. К моменту, когда он смог восстановить равновесие, а глаза начали приспосабливаться к темноте, Рэтэуэй уже переместился в другое место.

Мощные вибрации накатили откуда-то сзади. Затем послышался звук ломающихся стен, бьющегося стекла и скрежет ломающегося металла. Огромный белый телескоп падал на Кулиджа и Барри. Решив, что темнота скроет его действия, он подошел к Кулиджу, опустился на колени, поднял его на руки и бросился прочь за секунду до того, как огромный телескоп врезался в бетонный пол там, где они только что стояли. Послышался звук, похожий на звон огромного колокола.

Барри уложил потерявшего сознание астронома за одним из металлических столов. Его зрение чуть лучше приспособилось к темноте, и он увидел едва различимые очертания человека на фоне бледной стены. Дудочник целился своими перчатками вслепую, и каждая звуковая волна все сильнее разрушала здание. По штукатурке побежали широкие трещины.

Рэтэуэй взмахнул рукой в его сторону, и Барри уклонился от очередного заряда, но затем волна энергии врезалась в него и впечатала в стену. Кровь гремела у него в ушах. Он не мог сосредоточиться.

Он не мог пошевелиться.

– Прекрати! – крикнула Шона. – Если ты попадешь в жесткий диск, он выйдет из строя! – Она усиленно пыхтела, а значит, по-прежнему боролась с Циско.

Вибрации тут же прекратились, и Барри рухнул на пол, скрипя зубами и пытаясь восстановить дыхание. Он ощутил грызущую боль и понял, что его ребра сломаны.

Рэтэуэй поспешил туда, где Шона и Циско сцепились друг с другом. Резко вскинувшись, Циско ударил его в голову – раздался громкий треск – и отшвырнул в сторону. Шона выругалась, Рэтэуэй вскрикнул от боли, и это ее отвлекло. Циско вырвался на свободу и принялся пробираться к двери.

Барри удалось подняться на колени – боль и тошнота отступали. Он увидел силуэт друга в сером прямоугольнике двери. К несчастью, Шона тоже увидела его достаточно хорошо, чтобы переместиться. Она появилась снаружи, Циско резко развернулся, и она ударила его прямо в нос.

Удар отбросил Циско назад, и он ударился о бетон так сильно, что у него перехватило дыхание. Шона наступила ему на живот и наклонилась, чтобы вырвать у него из рук жесткий диск.

– Хартли! Уходим! – Она отступила к двери, а следом за ней, спотыкаясь, двигался Рэтэуэй. Проходя мимо Циско, он с силой наступил на него.

Барри глубоко вдохнул и приготовился гнаться за ними, но тут на него накатила еще одна волна тошноты. Мощные вибрации разрывали обсерваторию на части. Тяжелые листы металла, покрывающие купол, сталкивались и наполняли воздух звуком, похожим на гром. Вниз посыпались пыль и обломки штукатурки.

Барри оттолкнул стол в сторону и схватил астронома за воротник. Волоча за собой этот груз, он подбежал к двери, по пути уворачиваясь от падающих сверху металлических деталей, заклепок, которые проносились мимо со скоростью пуль, и от погнутых балок, рушащихся с крыши.

Перепрыгнув через Циско, он вытащил Кулиджа наружу, на холодный ночной воздух. Уложив его рядом с фургоном, он помчался обратно. Купол обсерватории со скрежетом оседал. Циско в полубессознательном состоянии барахтался на полу. Длинная стальная балка отцепилась от купола и понеслась вниз, прямо на него. Барри схватил инженера и вытащил его наружу за секунду до того, как погнутая металлическая деталь врезалась в пол.

Устроив Циско рядом с астрономом, он быстро осмотрел окрестности, но не нашел ни Рэтэуэя, ни Шону. Ничего удивительного. Они получили то, за чем пришли, и не имели ни малейшего желания задерживаться.

Барри вернулся к фургону и присел на корточки рядом с Циско. У него болела голова и перед глазами плясали искры, как при мигрени. Обсерватория постепенно превращалась в руины, разваливаясь кусок за куском.

Циско застонал и попытался сесть. Он отвел руку от лица, и стало видно, что из носа у него идет кровь, а под глазами уже проступают синяки от ударов. Барри присвистнул, оценив повреждения. Циско дотронулся до носа и поморщился.

– О боже, – сказал он. – Она поколотила меня, как упрямого мула.

– Нос вроде не сломан.

– О, отлично, – ну да, это уже что-то, – Циско запрокинул голову и сжал нос пальцами, чтобы остановить кровотечение. – Шона меня как следует отделала. Возможно, стоит переименовать ее в Валькирию или Чудесный Удар.

– Все в порядке, приятель, – сказал Барри. – Мне от нее тоже досталось. Удар у нее тот еще.

– Не уверен, что это как-то поспособствует нашим с миссис Баез семейным перспективам.

Барри с болью в голосе рассмеялся и повернулся к Кулиджу, чтобы осмотреть его.

– Думаю, с ним все будет в порядке, но нам следует отвезти его в больницу.

– Полагаю, нужно дать ему сильных успокоительных, прежде чем кто-то расскажет ему, что стало с обсерваторией, – сухо сказал Циско.

Барри с трудом поднялся на ноги, а затем помог встать Циско.

– Ему это явно не понравится.

Вдвоем они подняли Кулиджа и погрузили его в заднюю часть фургона.

– Меня совершенно не радует, что Хартли Рэтэуэй оказался в этом замешан.

– Меня тоже, – согласился Барри. – У нас в «С.Т.А.Р. Лабс» еще остались его старые звуковые перчатки?

– Ага. Должно быть, он сделал новые. Более удачные. – Циско казалось, что каждое слово доставляет боль, но он старался не обращать на это внимания.

– Это многое объясняет. Если соединить его хитрость с силой Шоны, становится ясно, почему тебе не удавалось найти металюдей с помощью обычных алгоритмов слежения. Он использует ее способности, чтобы перемещать своих приспешников математически случайным образом. Да он хитер.

– И первостатейный негодяй. Когда-то он обхитрил меня, заставив выпустить его из камеры в «С.Т.А.Р. Лабс», где мы его держали. К тому же, он меня просто ненавидит.

– Что ж, ты занял его место в качестве правой руки доктора Уэллса. – Барри отпихнул в сторону оборудование, лежавшее в фургоне, и они постарались устроить астронома как можно удобнее. – Рэтэуэй из тех, кто подолгу помнит обиды.

– О, он сохраняет обиды, как битумные ямы – мамонтов. Как ты думаешь, зачем ему сдался Поющий метеорит?

– Хотел бы я знать, – Барри прикрыл Кулиджа несколькими одеялами. Горный ветерок разносил пыль, поднявшуюся над разрушенной обсерваторией. – Вряд ли для чего-то хорошего.