Онлайн книга «Мы правим ночью»
|
– Не думала, что это вы, – сказала девушка и подалась вперед, хотя весь ее правый бок от этого немилосердно взвыл. Увидев Линне и Магдалену вместе, она приободрилась, почувствовала себя не такой усталой, и только когда у нее заболели щеки, поняла, что улыбается. – А кто же еще? – сказала Линне. Она как-то ссутулилась. Глаза Магдалены опухли и покраснели, волосы растрепались. На руках были видны свежие царапины. С подругами явно было что-то не так. – Что случилось? Неужели к ним уже приходили скаровцы? Ревна представила, как Магдалена и Линне сидят в белых комнатах, каждая в своей, щеголяют свежими синяками и стараются не падать духом. – Да нет, все хорошо, – ответила Линне и выдавила из себя улыбку, которая ей совсем не шла. – Ага, то-то я вижу, голос у тебя такой веселый, – сказала Ревна. Линне посмотрела на свои руки с ободранными костяшками пальцев. – В самом деле? Да, с ними явно что-то было не так. – Что случилось? – повторила Ревна. Магдалена тряхнула головой, а когда густые волосы упали ей на лицо, бросила взгляд на плоские простыни под культями Ревны. Та усилием воли подавила в себе желание заерзать. – Ничего. Мы просто устали, – ответила Линне. – Не у каждого ведь есть возможность всю ночь валяться в кровати, как у тебя. Вернулась ее обычная резкость, но при этом слегка скривился, приподнявшись вверх, уголок рта. На этот раз улыбку можно было считать самой что ни на есть настоящей. – Меня о тебе без конца спрашивают, – произнесла, наконец, Магдалена. – Я могу сказать, что ты идешь на поправку? – У меня все просто отлично, – сказала Ревна и опять почувствовала себя легко, – через пару дней я отсюда выпишусь. – Даже не думайте, – вставила слово маячившая за их спинами медсестра. – Поправляйся, хорошо? – смущенно улыбнулась Линне Ревне. – Ты мой проходной билет, без тебя у меня уже не получится пострелять. Даже не знаю, что буду делать, пока мы с тобой опять не отправимся в полет. Она, может, и не знала, зато знала Ревна. – Как что, будешь без конца бросать на всех в столовой хмурые взгляды. Магдалена захихикала. Линне посмотрела на нее с таким видом, будто хотела вонзить в девушку сотню кинжалов. – Все, хватит, – заявила медсестра, – Ревне нужно восстанавливать силы. – Можно, они останутся? Обещаю – девочки будут вести себя тихо. У нее не было желания торчать в этой палате одной, нянчиться с травмами, воскрешать в памяти события последних дней. А заодно тревожиться о том, что будет дальше. Магдалена плотно сжала губы, Линне сложила на груди руки. Медсестра сердито раздула ноздри. – По крайней мере у меня будет возможность за вами присмотреть, – сказала она Линне, и та вызывающе вздернула подбородок, – вас отпустили насовсем или отправили обратно поднабраться сил? – Не твое дело, – Линне взяла стул и села рядом с кроватью Ревны. – Что она такое говорит? – спросила Ревна, когда сестра вышла. Линне с Магдаленой обменялись взглядами, которых Ревна не поняла. Ей это не понравилось. Почему они ведут себя так странно? – Я, пожалуй, тоже пойду. Надо проверить датчики давления на топливных баках. Вообще-то… это надо было сделать уже давно. Магдалена закашлялась, подалась вперед, обняла Ревну за плечи и осторожно прижала к себе. Ревна сделала глубокий вдох. От подруги пахло потом, маслом и дымом. А еще – ликером? Магдалена уткнулась носом в ее макушку. – Увидимся завтра, – сказала она Ревне в волосы и в последний раз посмотрела на Линне. В ее глазах блеснули слезы, она яростно их сморгнула, повернулась и ушла. Ревна посмотрела ей вслед. – Вы что, подрались? – спросила она, когда Магдалена с силой захлопнула за собой дверь. Разругаться сразу по возвращении с Магдаленой было бы для Линне вполне типично. – Не друг с другом. – Что ты хочешь этим сказать? Линне открыла рот, но тут же захлопнула обратно. Затем сцепила руки и сжала их с такой силой, что трещины на костяшках пальцев разошлись и наполнились красной жидкостью. Ее неуверенность Ревну раздражала даже больше, чем молчание. – Ты рассказала Тамаре о Змее? – спросила Ревна, чтобы немного ее отвлечь. Темные глаза Линне полыхнули гневом. Что-то в ее манере говорило Ревне о беспомощности и отчаянии. Вскоре ярость постепенно отпустила Линне, и она расцепила руки. – Мы не летали ни на каком Змее. – Что ты такое говоришь? Линне опять открыла рот и поведала ей всю историю. В скупых, нарочито небрежных предложениях рассказала о допросе, будто они с Танновым просто мило поболтали. Ревна прекрасно знала – скаровцы никогда просто так не болтают. Она слушала, и чем больше понимала, тем неукротимее у нее в груди разрасталась пустота. Все было совсем не так. Все оказалось ложью. – Значит, мы старались напрасно? – Нет, – Линне замялась, подняла руки, затем неумело и тяжело положила их Ревне на плечи. Но чем дольше они там лежали, тем уместнее там казались. – Я обещала тебя не бросить. Это… Она посмотрела Ревне в глаза. – Благодаря соглашению со скаровцами мы сможем летать. Ревна избежит тюрьмы. Но сделка все равно казалась какой-то бессмысленной. Союз выступал за правду и повиновение, за преданность и веру. Ради доктрин Союза погибла ее семья. Ради Союза она потеряла ногу. И вот теперь Союз отказывался слушать правду. От злости у Ревны затуманился взор. Она перевязанной рукой накрыла ободранную ладонь Линне и сжала с такой силой, что даже сама почувствовала, как подруге стало больно. В глазах Линне загорелась острая, неподдельная мука из-за то, что они сделали, но не могли никому рассказать. – Мы с тобой все равно все знаем, – сказала Линне, – и нам этого достаточно. И та, и другая прекрасно понимали – так и должно быть. Она совсем не собиралась рыдать. И когда на лице Линне отразилась паника, слезы тут же обернулись удушливым приступом смеха. Но Ревна, не в состоянии справиться с собой, все равно уткнулась Линне в плечо и разрыдалась. Та осторожно ее обняла и прижала к себе. Положила руку подруге на голову, затем мягко опустила ее на затылок. – Я с тобой, – произнесла она нежным голосом, которого Ревна никогда не слышала от нее раньше и поэтому заревела пуще прежнего. Потом она сможет сделать что угодно. Потом станет сильнее. Но пока Ревна только плакала, а Линне гладила ее по голове и обнимала до тех пор, пока та не уснула. |