Книга Подмастерье. Порученец, страница 86 – Гордон Хафтон

— Терпеть не могу эту штуку. Такая душная — особенно тут. Делается для трупцов, конечно: превыше всего мертвецам дороги авторитеты. — Он стер крошечные капли пота с кокосовой поросли. — Справляетесь?

— Я устал и запутался во всем.

Он насупился.

— Привыкнете. Некоторые входы попроще иных — хотя, естественно, с поправкой на сегодняшнюю точку назначения, мы вынуждены заставлять мертвых прилагать чуть большие усилия. — Он рассеянно почесал подмышку и скривился. — Погодите до завтра: если лифт не починили, вам предстоит могучее вознесение! — Он тронул меня за руку и добавил шепотом: — Помог ли какой-то из разговоров?

— Не знаю. Я ждал, что ответ появится сразу, но не уверен, что услышанное до сих пор даже близко к тому, что я ищу.

Он умудренно кивнул, но ничего не сказал. Я вспомнил заявление однорукого, что Смерть точно знает, чего не хватает моему бытию. Задумался, правда ли это, и спросил его впрямую — прежде чем мой неупокоенный мозг успел возразить:

— А вы знаете, что я ищу?

Смерть натянул маску до того, как ответил.

— Да, — вздохнул он. — Но мне не разрешается вам сообщать.

Ступени зигзагами вели вверх вдоль полого ствола, отчего мертвецы, лишившись вожака, оторопели. До меня доносились неумолчные крики и стоны, которые Смерть переводил как жалобы на ушибленные и поцарапанные пальцы рук и ног, вывихнутые суставы и стукнутые черепа. Когда эти скорби сделались лихорадочными, он наконец извинился и протолкался вперед — оттуда его лампа отбрасывала тусклый свет.

Я оказался позади обгорелой парочки, которую привезли сюда в багажнике. Вокруг них стоял острый смрад паленой плоти и эдакого дымного разложения, который мне понравился, но двигались они медленно и шатко, скорее шаркали, нежели шагали, и часто спотыкались. Но вот мы уже смещались вперед в молчании и тьме, значительно отстав от остальных. Успев потерять голову, я тревожился, что мне вменят потерю покрупнее.

— Не могли бы вы двигаться быстрее? — спросил я.

— Нет, — ответил ближний ко мне труп.

— По-моему, мы отстаем.

— А чего вы от нас хотите — забега?

Я ощутил тошное чувство долга. Первый порыв — удрать, и я попытался пригасить его, сказав себе, что смогу так поступить в любой миг: никакого осмысленного долга по отношению к этим мертвецам у меня нет, и никаким договором я не связан. Эти мысли оказались контрпродуктивными: меня накрыло непреодолимым желанием что-нибудь сделать. Я попытался протиснуться мимо пары, как Смерть перед этим, но координация подвела меня, я наступил на ноги первому и шлепнул по шее второго.

— Простите, — жалко сказал я.

— Вы позорите неупокоенных, — отозвались ноги.

— Что он вообще за ходячий такой? — сказала шея.

— Полудурок.

— Четверть-дурок.

— Кабы не меньше.

Они рассмеялись. Ничего безобразнее, пронзительнее и докучливее я отродясь не слышал.

— Хоть кто-нибудь из вас, трупцов, говорит на мертвецком? — спросил я негодующе.

Возникла долгая пауза.

— Если желаете, чтоб мы стонали, будем стонать, — шмыгнула носом шея.

— У-у-о-о-а-а, — подначили ноги.

— Впрочем, если вам интересно, нам язык мертвых не очень-то по нраву. И мы до весьма недавнего времени были вполне уважаемыми ходячими из всех, что попирают землю… В точности как вы.

— Более того, вы разговариваете с парой бывших кандидатов в подмастерья Агентства.

— Разумеется, речь о временах много лет назад.

— Так давно, что ли?

— Боюсь, да.

— Мне надо отдохнуть!

— Я с тобой.

Они резко уселись и продолжили трепаться в том же бестолковом духе. Выяснилось, что они были парой и при жизни, а их история, вероятно, увлекательна, однако по мне они были просто парой болтливых трупов, которым здесь не место. Я силился уловить свет в тесном проходе. Никакого. Ощутил себя в западне. Попытаюсь сделать хоть шаг — несомненно раздавлю какую-нибудь хрупкую обугленную конечность, попрошу их двигаться — они, наверное, откажутся, а затем проторчат здесь дольше, просто назло, если же мы задержимся — отстанем от группы еще сильнее, мой наем будет прекращен, и я никогда не узнаю, чего не хватало моему существованию.

Я застонал. Выбора у меня не было — лишь остаться, и я решил поговорить.

— Как вы? — спросил я.

Всесожжение

— Ужасно, — ответили они хором.

— Как вы умерли?

— Впервые или вторично? — спросила побитая шея. — Впервые — от старости.

— А вот и нет, — отозвались потоптанные ноги. — У тебя сердце отказало.

— А это не то же самое?

— Вовсе нет.

— Так или иначе, сначала не стало меня.

— Нет, меня. Это во второй раз тебя прибрало вперед меня.

— В общем, моя жена умерла первой. От старости. А вскоре после умер и я.

— Не меньше чем через десять лет.

— Ты когда-нибудь перестанешь перебивать?

Последовала колючая тишина. Даже в полной темноте их взаимная неприязнь была очевидна.

— А во второй раз как? — спросил я.

Они вступили в краткую, но горячую перебранку о том, у кого воспоминания точнее, и в конце труп, который, как мне теперь стало понятно, был женщиной продолжил рассказ:

— Нас спалил до смерти громадный демон.

— Весь объятый пламенем.

— Ему только и понадобилось, что нас тронуть…

— Фух! — сказал ее муж. — Я сгорел, как бумажка.

— Мы так и не поняли, почему он выбрал нас…

— Хотя какие демонам нужны причины.

— …если не считать чепухи про ключ.

— Да то просто были бредни свихнутого ума.

Они перекидывались словами еще сколько-то, пока я не перестал их слышать. Убрался в собственные мысли, где меня ждала Зоэ.

Насколько я понимал, она мне нравилась. Мы примечали друг друга с первого дня знакомства. Это постепенно привело к ослаблению обороны, и возникли бесчисленные разговоры ни о чем особенном. Болтать с ней казалось естественным — чего не скажешь ни каком другом живце. Я считал, что она в большей мере из наших, чем из живцов.

Я жалел, что отказался от ее предложения выпить вместе. Отказался отчасти из-за врожденной осторожности, но в основном меня просто встревожило появление Смерти. Я и ему ответил отрицательно, и воспользовался этим как поводом свести на нет потенциально опасные встречи. И все же вопреки тем первым сомнениям и, далее, подозрению, что мной распоряжаются, побочные эффекты визита Смерти оказались почти целиком положительными. Особенно — так или иначе — постоянная неопределенность моего бытия скоро закончится… Все это привело меня к выводу, что, если Зоэ еще раз пригласит меня выпить, я соглашусь, какие бы последствия ни вышли.