Онлайн книга «Диета для камикадзе»
– Глупость! Все лекарства, которые мне прописаны, хранятся у меня в тумбочке. При мне девушка достала флакон и поставила его на штатив. Практически сразу пришел ваш Егоров, я попросил ее выйти. После его ухода, она вернулась и тотчас поставила мне капельницу. – Вы это хорошо помните? – Странно, почему вы мне не верите, – заметил Пискунов и произнес это так жалобно, что мне стало стыдно. На моих щеках предательски выступили красные пятна. Получалось, что я изо всех сил выгораживала преступника. В какой то момент я даже стала на сторону Аркадия Петровича. Определенно, Юра виноват. Не садился бы выпившим за руль – Аркадий Петрович не лежал бы на больничной койке. Взглянув на мое смущенное лицо, Пискунов продолжил: – Ну ладно, следствие разберется, кто виноват. Но вы передайте мои слова вашему Егорову. Почему я не хочу с ним разговаривать, так сказать, без свидетелей? – спросил он. – Боюсь. Один раз он уже хотел меня добить – может еще раз попытаться. Я бы, конечно, мог настоять на том, чтобы его отправили уже сейчас за решетку, но тогда я вообще не получу никаких денег. «Хорошо, что он это понимает», – отметила я. – Вы, Вика, хоть его и защищаете, но по глазам вижу, что вы девушка честная. Вы мне поможете? – Что мне сделать? Сказать Юре, что он должен вам двадцать тысяч? – Да. Хорошо бы прямо сейчас. Телефон у вас есть? Звоните. Он смотрел на меня так, как будто брал на «слабо». Пришлось доставать телефон и звонить. – Юра, это я, Вика. Звоню тебе из больницы, из палаты… Голос у меня зазвучал глухо, напряженно. Юра сразу разволновался. – Только не говори, что этот тип умер. Тогда мне кранты. – Нет. Аркадий Петрович пошел на поправку, – косясь на Пискунова, доложила я. – Но нужны средства. – Я же предлагал ему деньги, – удивленно протянул Юра. – Все изменилось. Аркадий Петрович настаивает на … двадцати тысячах долларов, – выдохнула я. – Он головой поехал?! – не сдержался Юра. – Сотрясение мозга перешло в маразм? Где я ему достану такие деньги?! Я не отвечала. Егоров бушевал: – Вика, ему наркотик вкололи? Он глюк словил? Или забыл, что у нас зарплата в деревянных? Что ты молчишь, Вика? Этот старый хрыч рядом с тобой? – Да, Юра, я звоню из палаты Аркадия Петровича. Врачи сказали, что именно столько нужно на его восстановление. – У меня нет таких денег! И не будет! Квартиру я не продам! – Но, может быть, ты отдашь частями? Аркадий Петрович замотал головой. – Я не согласен. Нашли дурака. Я заберу заявление, дело закроют, и он перестанет платить. Хитроумный какой! Только сразу и всю сумму. Я тут же передала это Юре: – Он так не хочет. – А как он хочет, этот старый пень? По миру пустить? Может, мне еще штаны снять? Я посмотрела на Пискунова, чтобы передать Юрины слова, разумеется, не дословно: – У него нет таких денег, – заикнулась я. – Достанет! Ублюдок малолетний! Машину продаст, пешочком походит. Сказано это было громко – Юра услышал. – Вот ведь гнида! Он еще и издевается. Мне порядком надоело быть передаточным звеном. – Договаривайтесь сами, – сказала я, всучив трубку Аркадию Петровичу. Поубавив обороты, он произнес в телефон: – Я готов сегодня встретиться и обсудить условия передачи денег. Жду вас вечером. Часиков в девять-десять. Когда подойдете к больнице, позвоните дежурной медсестре. Если я буду спать, встретимся завтра, но не позже семи утра. Видимо, Юра согласился, потому что Пискунов тут же отключился и передал трубку мне. «И стоило мне портить нервы? – с раздражением подумала я. – Договорились же!» – Я пойду? – Идите, милочка, – отпустил меня Аркадий Петрович. – Я еще дежурной медсестре скажу, чтобы этого мерзавца пропустили. Я вышла из палаты и перекрестилась. Общение с Пискуновым вымотало меня. Я словно не выучившая урок школьница оправдывалась перед ним и за Юру, и за себя. – Что за человек?! Вампир! – передернула я плечами. В больничном коридоре прохаживались пациенты. Некоторые из них, заметив, что я разговариваю сама с собой, повернули в мою сторону головы. – Простите, – обратилась я к мужчине, который находился ближе остальных, – мне нужна медсестра Светлана. Не видели ее? – Светочка? – оживился мужичок. – Такая светленькая, с косой? Нет, не видел. Вчера была, а сегодня у нее выходной. А, может, в ночную смену она? Помнится, она говорила, что днем где-то учится. А вам именно она нужна? У вас тут родственник лежит? Смело подходите к любой медсестре. Тут все такие лапочки. Денежку дадите или шоколадку – вам и постель поменяют, и еду в палату принесут. Но лучше деньги. Зарплаты у девчонок маленькие. Они с радостью возьмутся присматривать за вашим родственником. Я вынуждена была разочаровать говорливого больного. – Родственников у меня, слава богу, здесь нет. Мне просто нужна Света. А у кого можно узнать, когда она выйдет на работу? – У старшей медсестры, разумеется. Ее зовут Любовь Михайловна. Знойная женщина, – втянул воздух ноздрями мужичок. – В сестринской она. Это там, в конце коридора. Когда я заглянула в сестринскую, знойная женщина Любовь Михайловна пила чай, смачно хрустя кусочком рафинада. Наверное, была бы я мужчиной, то разделила бы восторг пациента, с которым только что разговаривала. Пышущая здоровьем медсестра имела формы довольно внушительных размеров. Рослая, пышногрудая – она словно сошла с картины художника Венецианова, запечатлевшего русскую женщину-крестьянку, которая и коня на скаку остановит, и в горящую избу войдет, ну и так далее. – Любовь Михайловна? – уточнила я. – Н-да, – причмокнув язычком, ответила та. – Кто у вас? Бабушка? Дедушка? – ??? – Я спрашиваю, в какой палате родственник лежит? Лежачий? Или сам передвигаться может? – Вы меня не поняли. У меня нет родственников в вашем отделении. – Если хотите положить, то только через заведующего, а еще лучше через главного врача, – предупредила Любовь Михайловна. – Отделение хорошее, чистое. Обслуживающий персонал опытный, заботливый. Удивляюсь, как люди за такую зарплату могут честно работать. Хорошо, что многие это понимают, благодарят, – Любовь Михайловна подводила меня к мысли о взятке. – Кстати, о персонале. Лежит в вашем отделении один мой знакомый – Пискунов Аркадий Петрович. – Ага, – кивнула она. – Проблемный больной. Капризный. |