Книга Русалка и гламурный пират, страница 83 – Лина Филимонова

— Я Руслана, — решила внести ясность я.

— А я Петр Аркадьевич.

Так вот у Аркадия такое редкое имя! Его назвали в честь деда.

— Дай нам спокойно поговорить, — резко сказал Аркадий, глядя отцу в глаза.

— То есть я должен уйти?

— Не понимаю, зачем ты вообще пришел.

— Лидия меня убедила…

— У тебя глаза есть? И уши? — неожиданно взорвался Аркадий. — Ты же прекрасно разбираешься в людях… Я не знаю, что там происходит в ее пустой голове, но она не моя девушка и никогда ею не была!

— Да, — спокойно сказал Петр Аркадьевич. — Я разбираюсь в людях. Но ради того, чтобы заставить тебя уехать я готов очень на многое.

— Уж она точно тебе в этом не поможет.

— А Руслана?

Он перевел взгляд на меня.

— Оставь ее в покое! — заорал Аркадий.

Это было даже страшно… Если бы он на меня так орал, я бы сначала испугалась, а потом сильно разозлилась. Но родитель Аркадия даже ухом не повел. Он величественно развернулся и не спеша удалился туда, откуда пришел — за угол дома.

Мы с Аркадием посмотрели друг на друга. Он был какой-то осунувшийся, как будто за эти десять минут прошло десять лет, в течение которых он отнюдь не наслаждался жизнью…

— Ты веришь, что я могу убить человека? — спросил он.

— Нет, — твердо ответила я.

— И я не верю. Но, оказывается, могу…

— Так, вроде, еще никто не умер.

Аркадий бросил на меня взгляд исподлобья и тяжело опустился на старинное кресло, стоявшее в углу террасы.

— Последние пару лет я не был пай-мальчиком, — начал он.

Я села на стул напротив него.

— По утрам просыпался с похмельем, думал: надо все изменить, начать что-то новое… правильное. Но к вечеру снова оказывался в клубе. Ну и начиналась вся эта свистопляска: друзья, напитки… вещества.

Он посмотрел на меня, как нашкодивший первоклассник на свою первую учительницу: понятно, что поругает, но выгонит ли из класса?

Я кивнула и пожала плечами.

— Ничего особенно. Нормальная мажорская молодость…

Аркадий хмыкнул.

— Да, все традиционно. И то, что случилось месяц назад — тоже вполне закономерно.

Он помолчал и продолжил:

— Обычный вечер, клуб, друзья, выпивка. Потом провал. Помню только, что сцепился с одним парнишкой. Из-за чего — не помню. Очнулся утром в ментовке. Мне потом рассказали, что в переулке возле клуба была драка. Того парнишку кто-то пырнул ножом. На ноже — мои отпечатки.

— Он жив? — спросила я.

— Пока да. В коме. Состояние очень тяжелое.

— Понятно.

— Вся надежда была на операцию, она могла помочь… Помнишь, тот день в «Террасе»? Я тогда ждал известий.

«Вопрос жизни и смерти», — вспомнила я. Речь, действительно, шла о жизни. Или о смерти. А я думала только о своем развратном платье…

— Ему стало хуже, операцию отложили. Возможно, ее вообще нельзя будет сделать.

— Может, все-таки получится? — с надеждой предположила я. — И все будет хорошо.

Вздох Аркадия был долгим, тягостным и безнадежным. Но он все же улыбнулся. Не так как раньше — легко и радостно, а как будто через силу.

— Мне очень нужна была эта передышка, — выговорил он. — Но теперь я пойду и отвечу за все, что натворил.

— Тебе не место в тюрьме!

— Помнишь, как ты говорила: наломал дров — подставляй шею. Я не хочу прятаться, как крыса в подвале.

— Так ты в бегах?

— Не совсем. Как ты, наверное, догадалась, мой отец влиятельный человек. Он смог добиться, чтобы меня отпустили до суда. Я пока что прохожу как свидетель… По его плану я должен был уехать в Тай и затеряться там на пару лет.

— Но ты поехал сюда.

— Мои бабушка с дедушкой жили здесь, я часто приезжал на каникулы. Этот городок всегда казался мне настоящим раем. И он меня не подвел. Я встретил тебя. Хотя… лучше бы не встречал.

В этом месте мне нужно было бы обидеться, но я поняла, что он имел в виду.

— Я хотел просто отвлечься. Это жуткое напряжение, оно съедало меня.

— Короткий, беззаботный, ни к чему не обязывающий курортный роман, — произнесла я. — Прекрасное лекарство от депрессии.

— Я так думал. Но ты оказалась… Русалкой. Единственной и неповторимой.

— И какие у тебя планы?

— Скоро суд. Я не поеду в Тайланд, я вернусь в Москву. А ты останешься в этом раю.

— В последнее время мой любимый город все меньше напоминает рай, — произнесла я. — Совсем недавно мне хотелось сесть на самолет и улететь, куда глаза глядят.

— Почему?

Я пожала плечами.

— Может, пришло время перемен.

— Из-за меня?

— Из-за всего.

— Ну, тебе ничего не мешает взять билет и улететь в любую точку мира. Ты свободна, как ветер.

— И ты пока свободен. И можешь остаться свободным. Если улетишь.

Аркадий упрямо покачал головой.

— Мы могли бы улететь вместе.

Я, правда, это сказала?

Аркадий вскинул голову, в его глазах промелькнула и тут же исчезла легкая тень надежды.

— Не искушай меня, — выговорил он. — Ты же понимаешь, как трудно мне отказаться от такого предложения.

— Так не отказывайся.

— Я много лет плыл по течению, и течение несло меня куда-то не туда. Я давно чувствую себя бесполезным никчемным существом…

— Ты хочешь себя наказать?

— Я заслужил наказание.

— Я не верю, что ты хотел его убить. В тебе нет агрессии. Ты не злой.

— На ноже мои отпечатки.

— Может, ты защищался. Неужели никто ничего не видел? Что говорят твои друзья? Ты же, вроде бы, был с друзьями.

— Друзья рассосались. Говорят, еще до того, как все началось. Хочется верить…

Мне так хотелось подойти к нему, обнять, прижать к себе и долго гладить по голове. Может, тогда из его глаз исчезла бы эта боль и безысходность. Аркадий не должен сидеть в тюрьме! Он не преступник и уж точно не убийца.

— Может, тебя оправдают?

— Не может.

— Почему ты в этом так уверен?

— Если бы дело расследовал Шерлок Холмс… — Аркадий улыбнулся. Как приятно видеть его улыбку! — Но это мне, к сожалению, не светит.

— Но, возможно, судья поймет…

— На судью давят родственники того парнишки. А средств давления у них достаточно, они важные шишки. Даже мой отец не может им противостоять, хотя пытается.