Онлайн книга «Дожить до весны»
|
– Мы по квартирам ходим, выявляем тех, кто сам уже ничего не может. Где умершие, где больные, где дети или старики одинокие остались. Детей в детские дома, старикам воды принести, дров, карточки получить или отоварить. Она пила чай правильно, по-блокадному: сначала грела о кружку руки, потом отхлебывала по малюсенькому глоточку. Станислав Павлович пододвинул ей кусочек сахара и шоколадку: – Ешь. Сейчас хлеба дам. – Нет, не надо. У вас дети… – И они тоже будут чай пить. Ешь. И рассказывай. Совсем недавно за этим столом сидела Мила, принесшая продукты в обмен на молчание о ее родных, а теперь оголодавшая Нина рассказывала, как им втроем удается наносить кому-то дров, увезти покойника хотя бы к моргу, разыскать воду… – Вот если бы в каждом районе так позаботились о тех, кому нужна помощь! Мы уже кинули клич, комсомольцы начинают обходить квартиры. Но, знаете, многие не верят. Видишь, что человек не может сам в булочную сходить да на морозе выстоять, а карточки отдать боится. Так мы сначала дрова принесем, потом воды, потом просто хлебца дадим или дуранды или суп сварим. Так и оттаивают. Она осторожно лизнула сахар и вздохнула: – Надо чтобы в каждом доме своих спрашивали, чтобы знакомые приходили, а не чужие. Тогда доверия больше будет. Я не виню недоверчивых, я их понимаю. Мы в обком комсомола письмо написали, чтобы такое движение шире развернулось. Решили и в Смольный товарищу Жданову написать. – Нина, ты заходи почаще. С твоим появлением словно солнышко в доме побывало, – улыбнулся Станислав Павлович. – Не могу, далеко мне. Сил уже нет много ходить, и ноги опухать стали. Но я буду иногда забегать, ладно? Спасибо за чай, пойду, мне до комендантского часа еще троих навестить нужно. А Милу я разыщу, найду и вам сообщу. Это ничего, что она не приходит, может, на казарменном положении. Или хуже того – больна. – Не ищи ее, – хмуро возразил Станислав Павлович и, пресекая расспросы Нины, добавил: – Эвакуировалась она. Еще осенью. Не ищи. – Успешно? Жива? – Еще как… После ухода Нины Станислав Павлович долго сидел, уставившись в карту на стене. Кружка с чаем остывала в его ладонях. Юрка не выдержал: – О чем вы задумались? Станислав Павлович вздохнул: – О многом, Юра. Думаю вот, как воспитанные в одинаковых условиях девушки такими разными вырастают. О том, что не стоит им в Смольный писать. А еще о том, неужели там совсем не знают, что в городе творится? Эх, дожить бы до весны… Не мне, вам и Нине вот, Леночке, Капе… хорошим людям. Дожить до весны – это стало для многих ленинградцев смыслом существования в первую блокадную зиму, самую холодную и голодную. Ленинградцы не знали, что самое страшное «смертное время» только начинается. 1 ДЕКАБРЯ, понедельник С сегодняшнего дня Ленгорисполком ввел обязательное прикрепление продовольственных карточек к определенным магазинам. Цель – упорядочить работу магазинов и ликвидировать очереди. У Женьки день рожденья – десять лет. – Старуха! – объявил Юрка. – Второй десяток пошел. Женька не поняла, пришлось объяснять, а Станислав Павлович порадовал: – Женечка, второй десяток лучшее в жизни человека десятилетие, это юность. Жаль, что начало так испоганено… Он подарил Женьке интереснейшую книгу о путешествиях и дальних странах: – Держи, девочка. Три года берег, понимал, что раньше ты мала для такого чтения была. Не стал говорить, что до следующего все могут и не дожить. Маму в тот день отпустили домой, она принесла конфеты, целый кусок сахара и две плитки дуранды. А еще плитку шоколада. – Боец раненый дал, когда узнал, что у дочки день рожденья. Так что тебя Красная Армия поздравляет. Они натопили печку и даже завели патефон! Сахар к чаю, сэкономленный Станиславом Павловичем хлеб, конфеты… настоящее пиршество. И гости пришли – две соседки. До войны с ними были едва знакомы, но когда из всего дома людей осталось – по пальцам пересчитать, то каждый близок. Или, наоборот, далек. Шоколад Женька припрятала и достала, когда девочки ушли: – Вы не подумайте, что я его сама съесть хотела. Вот, давайте делить. Уходя утром в свой госпиталь, Елена Ивановна шепнула Юрке: – Что-то мне не нравится Станислав Павлович. Присмотри за ним, ослаб, видно, ест плохо. Он кашляет? – Да, все чаще. – Это плохо, Юра, очень плохо. Женьке стало даже обидно, мама разговаривала с Юркой, как со взрослым, а с ней, Женей, словно с ребенком. А ведь ей уже десять лет! Но если честно, все справедливо, если кто и повзрослел за последние месяцы, так это Юрка. Он стал хорошим помощником, ходил со Станиславом Павловичем в булочную, все знал. Поступали так: когда объявляли по репродуктору или сообщало «сарафанное радио», что в их булочную привезут хлеб и крупы, Юрка уходил в очередь задолго до открытия, часов в шесть. К определенному времени к нему подходил Станислав Павлович с карточками. Так казалось надежней. Но однажды хлеб привезли чуть пораньше, а Станислава Павловича все не было. Если бы Юрка не догадался поменяться очередью с учительницей из Жениной школы Ираидой Васильевной, то остались бы без хлеба. Просто Станиславу Павловичу было уже очень трудно ходить, он задыхался и кашлял все сильней. Станиславу Павловичу уже не под силу спускаться в подвал при воздушных тревогах, а потом подниматься обратно. Юрка неожиданно заявил: – Нельзя бояться все время, с ума сойдешь, я не пойду в убежище. На два этажа ниже, что это даст, только сильней завалит, если что. А еще они с Женей стали ходить за хлебом одни. Просто Юрка видел, как тяжело, задыхаясь и с остановками, бредет Станислав Павлович, и подговорил Женю сходить самим. – Станислав Павлович, что-то мы дома засиделись. Давайте мы сегодня в булочную сходим. А вы завтра. Он только грустно посмотрел и кивнул: – Только осторожно, карточки берегите. Не сказал: «Не потеряйте», смягчил: «Берегите». Юра солидно заметил, пряча драгоценные клочки бумаги с печатями поглубже за пазуху: – Что мы, маленькие, что ли? 9 ДЕКАБРЯ, вторник Наши войска освободили Тихвин! В целях сокращения расходования электроэнергии Ленгорисполком принял сегодня решение упразднить восемь трамвайных маршрутов: 2, 11, 26, 28, 29, 34, 37 и 39 [7]… …Убирать снег тяжело и опасно. Тяжело – потому, что люди до крайности истощены. Опасно – потому, что город подвергается обстрелам. О приближении вражеских самолетов оповещает сигнал воздушной тревоги. А снаряды начинают рваться внезапно. 12 декабря в городе разорвалось 134 снаряда. Убито и ранено более 30 человек. |