Онлайн книга «Змей и голубка»
|
Вдаваться в подробности я не стал, и Жан-Люк обернулся ко мне. Смех в его глазах померк. – А что же Селия? Я насилу ответил, ненавидя себя за эти слова: – Селия знала, что нам с ней не суждено пожениться. О том, как она меня отвергла, я ему не рассказывал. Насмешки Жана-Люка я бы не вынес. Или хуже того – жалости. Однажды, после смерти Филиппы, он спросил, каковы мои намерения касательно Селии. Вспомнив об этом, я ощутил, как стыд прожигает меня изнутри. Тогда я солгал ему, сказал, что мои обеты для меня важнее всего. Что я никогда не стану жениться. И вот чем все обернулось. Жан-Люк поджал губы, пристально глядя на меня. – И все же мне… жаль. – Он бросил взгляд на дикарку, которая тыкала Архиепископу в нос сломанным пальцем. – Брак с подобным созданием будет… непростым. – А бывает ли простым любой брак на свете? – Возможно, и нет, но эта девчонка, похоже, особенно несносна. – Он вяло улыбнулся мне. – Как я понимаю, теперь ей придется поселиться в Башне? Ответить ему улыбкой я не смог. – Да. Он вздохнул. – Жаль. Мы молча наблюдали, как лицо Архиепископа все больше каменеет. В конце концов он потерял терпение, схватил дикарку за затылок и дернул к себе. А потом окунул в воду и задержал ее там на секунду дольше, чем должен был. Я никак не мог винить его за это. Чтобы очистить от скверны душу этой девчонки, времени потребуется больше обычного. На две секунды дольше. Казалось, в душе Архиепископа бушует борьба. Он трясся, пытаясь удержать ее под водой, а глаза его были… безумны. Неужели он решил… Три секунды. Я кинулся в воду, Жан-Люк – за мной. Мы бросились к ним, но волновались зря. Архиепископ выпустил дикарку, как раз когда мы добрались до них, и она вырвалась на поверхность, шипя, как злобная кошка. С ее волос, лица и платья стекала вода. Я хотел помочь ей устоять на ногах, но она меня оттолкнула. Я отступил на шаг, а она, разбрызгивая воду, развернулась к Архиепископу. – Fils de pute [10]! Я не успел остановить дикарку, и она набросилась на него. Архиепископ вытаращил глаза, утратил равновесие и рухнул спиной в воду, размахивая руками. Жан-Люк поспешил ему помочь. Я схватил дикарку и пригвоздил ее руки к бокам, пока она не успела снова толкнуть Архиепископа. Она как будто даже не заметила. – Connard! Salaud! [11] – Дикарка билась в моих руках, повсюду разбрызгивая воду. – Я тебя прикончу! Сдерну с тебя эту рясу и тебя же ею придушу, уродливая ты, вонючая мразь… Все втроем мы уставились на нее, разинув рты. Первым оправился Архиепископ. Побагровев, он прохрипел: – Как ты смеешь так говорить со мной?! Он отшатнулся от Жана-Люка и ткнул пальцем ей в лицо. Я понял его ошибку за миг до того, как девчонка кинулась вперед. Я схватил ее крепче и не позволил вцепиться зубами ему в палец. Я женюсь на диком животном. – А ну, отпусти! – Она ударила меня локтем в живот. – Нет, – не столько сказал, сколько придушенно выдохнул я, но все же не дал ей освободиться. Она то ли зарычала, то ли закричала от досады, а потом милосердно угомонилась. Я мысленно поблагодарил Господа за это и потащил ее обратно на берег. Вскоре к нам присоединились Архиепископ и Жан-Люк. – Благодарю тебя, Рид, – выдохнул Архиепископ, отжимая свою рясу и поправляя крест на шее. Когда он наконец обратился к этой чертовке, в его лице отразилось бесконечное презрение. – Нам стоит заковать тебя в кандалы на время церемонии? Может быть, раздобыть намордник? – Вы пытались меня убить. Он посмотрел на нее свысока. – Поверь, дитя, если бы я пожелал тебя убить, ты была бы уже мертва. Ее глаза вспыхнули. – Взаимно. Жан-Люк с трудом сдержал смех. Архиепископ шагнул вперед, сощурившись. – Отпусти ее, Рид. Я хотел бы как можно скорее покончить с этим черным делом. С удовольствием. К моему удивлению – и разочарованию, – она не сбежала, когда я ее отпустил. Просто скрестила руки на груди, поочередно смерив каждого из нас взглядом. Упрямо. Угрюмо. С безмолвным вызовом. Подходить к ней мы не рисковали. – Давайте побыстрей уж, – проворчала она. Архиепископ склонил голову. – Подойдите ко мне и возьмитесь за руки. Мы уставились друг на друга. И оба не сдвинулись с места. – Скорей же. Жан-Люк грубо толкнул меня в спину, и я покорно сделал шаг и с немой яростью посмотрел на дикарку. Она не желала идти навстречу. Она ждала. Спустя несколько долгих секунд девчонка закатила глаза и наконец шагнула вперед. Когда я протянул ей свои руки, она уставилась на них так, будто я был прокаженным. Один. Я заставил себя дышать. Вдох через нос. Выдох через рот. Два. Она нахмурилась и взглянула на меня с изумлением, явно сомневаясь в моих умственных способностях. Три. Четыре. Она взяла меня за руки. Сморщилась, будто от боли. Пять. Я запоздало понял, что ей и в самом деле больно, и тут же отпустил ее сломанные пальцы. Шесть. Архиепископ кашлянул. – Начнем же. – Он обернулся ко мне. – Согласен ли ты, Рид Флорин Диггори, взять эту женщину в свои законные жены, дабы разделить с ней свою жизнь в священном таинстве брака? Будешь ли ты любить ее, служить ей утешением, чтить и оберегать ее в болезни и здравии, будешь ли ты верен ей до конца ваших дней? Я уже ничего не видел вокруг себя, кроме одной-единственной белой голубки среди прочих птиц. Голова у меня закружилась. Все смотрели на меня, ждали ответа, но мое горло сжалось. Мне не хватало воздуха. Я не могу жениться на этой женщине. Просто не могу. Эта мысль пришла мне на ум и впилась глубоко, стиснув в когтях все мое существо. Должен быть иной путь… любой иной путь… Маленькие теплые пальцы сжали мои. Я поднял взгляд и увидел перед собой пронзительные сине-зеленые глаза дикарки. Сейчас в них было больше синевы. Больше холодной стали. Воды Долера отражались в них. Она едва заметно кивнула. И в этот короткий миг я осознал: все сомнения, нерешительность, горечь о будущем, которому уже не бывать, – все это испытывала и она. Исчезла шипящая кошка. Осталась лишь женщина. Она была так мала. Испугана. И сильна. |