Онлайн книга «Телефонист»
– Мы сразу включили план-перехват. Там камеры наблюдения везде… Мы его видели. Он… изображал слепого. Записи скоро соберут, посмотрите… – Слепого? Он был в очках? То есть, лица она полностью не видела? – Думаю, что он ещё что-то ввёл себе под кожу, – говорит Ванга. – Остаётся вероятность, что девочка не сможет его опознать? – Да. Он так и сказал. – Хорошо, – Форель кивает. И приходит мысль: «Всё это бесполезно, он просто играет на наших надеждах». – Простите. Дальше. – Он бросил патрульную машину совсем недалеко от школы. И телефон Ксении, как будто они пересели в маршрутку. Мы сразу отследили рейс: микробус двигался по Киевскому шоссе в сторону области, пригородная линия. – Они не пересаживались, верно? – Нет, – Ванга снова закурила, при нём это была вторая сигарета подряд. – Он просто подбросил телефон в чужой багаж – старушку чуть инфаркт не хватил. Микробус остановили сразу, даже не дав доехать до ближайшего поста. Их никто не видел. Хотя от школы он уже отъезжал в форме патрульного. Это сразу бросается в глаза. В том смысле, что сотрудник полиции и девочка-подросток, их бы обязательно запомнили. «Да, должны были, – подумал Форель. – Только его опять никто не видел». Вслух сказал: – Он прячет только на видном месте… Что он хочет? Ванга помолчала. Чуть снова не начала покусывать губу. Взялась рукой за подбородок, оттопыренный указательный палец направила в сторону писателя: – Чтобы все были в сборе. – Вот как? Покивала, так и не отняв руки от лица: – Как вы и говорили. Только другими словами. – К сожалению. – Есть ещё одно требование, – бесцветно произнесла Ванга. Но потом пристально, испытующе посмотрела на собеседника. – Рукопись, да? – Форель медленно тяжело кивнул. – Он хочет, чтобы вы начали выкладывать её в сеть, – осторожно подтвердила Ванга. – Уже звучавшее требование, – напомнил Форель. Подумал: «Как он хочет всё вернуть к прежним точкам равновесия. Пожалуй, я недооценил невероятную степень его психопатичности». Потом подумал о недавно сделанной записи. Кое-что ему удалось учесть, кое в чём Великий Урод опять пришёл на помощь. Время на исходе: Телефонист не привык действовать в ситуации такого дискомфорта: загоняя их в угол, он загоняет и себя. Но на весах жизнь девочки. Здесь очень сложно и страшно рисковать. Да, страшно. Невероятно. Только нет другого выхода. Ванга, хмурясь, наблюдала за его лицом, словно и вправду умела читать мысли; ей всё же пришлось покусать губы: – Требование звучавшее… Что думаете? – быстро спросила она. – Боюсь, Сухов попросит вас об этом. – Вы же знаете, что будет, – грустно сказал писатель. – Только ухудшит положение. Она болезненно кивнула. Телефонист искусно отмерил им долю надежды, только она и сама не особо верила в подобные соломинки для утопающих. Всё же произнесла: – Сухов сейчас в отчаянии. – Да, – сказал Форель. – Сейчас многие в отчаянии. Но ему хуже всех. Хотел ещё что-то добавить, но… «Цугцванг, – вдруг подумал он. И облизал губы, совсем как собственный персонаж. – Время на исходе, но надо эндшпиль превратить в цугцванг. Это единственный оставшийся шанс. Когда каждый следующий ход обоих противников – плохой. Каждый ход заведомо ухудшает позицию. Ходить нельзя, и не ходить – нельзя. Но только это уравняет шансы». Он тут же одёрнул себя: Ванге сейчас не до шахматной терминологии. Тем более Сухову. Больше всем не до игр! Да и ему самому тоже. Только… тот, кто забрал Ксению, продолжает играть. Хотим мы этого или нет. И не оставляет другого выхода. С ним невозможно торговаться, любые уговоры бессмысленны, и как он поступит – известно. И если возможно отыскать выход, то только там, внутри его больной головы. И при этом придётся сильно поесть отравы, нажраться по самое горло миазмами его сгнивших мозгов. Ванга со всё нарастающим беспокойством наблюдала за его лицом. За его взглядом, который вдруг ушёл куда-то вглубь от поверхности глаз. Как зрачок в замочной скважине, который, отстранившись, оставляет лишь непроницаемую тьму. О таком почти можно было сказать «ушёл в себя», но с весьма изрядной долей этого «почти». – С вами всё нормально? – тихо позвала Ванга. – Нет, – он мотнул головой. – Со мной всё совсем не нормально; но кому-то намного хуже, – и уже улыбнулся ей. – Просто задумался. – Простите, – смутилась Ванга. – Я только… А он подумал: «Что ты сейчас увидела? Что тебя так сильно напугало? Как я ходил в гости к Великому Уроду? Иногда эти путешествия не выглядят приятно. Но иногда удаётся вернуться с полными сундуками сокровищ, а больше брать негде». Ванга помолчала. А потом закончила прерванную мысль: – Просто я подумала… Речь о жизни девочки. Вы не знаете, какая она! Прекрасная… – Конечно. – И я подумала, может, стоит согласиться на его требование? Выложить роман. По главам. Уступку за уступку, а? Ведь Ксения… Он молча смотрел на неё. И видел, как вспыхивает надежда в её глазах и мгновенно тает, и тут же вспыхивает новая. Она ведь всё знает, умница Ванга, но она любит девочку. И готова ухватиться за соломинку. Это только грёбаный Вильгельм Телль мог целиться в собственного сына, чтобы попасть в яблоко на его голове. – Ванга, он не вернёт её, – сказал Форель. И хоть она всё знала, на миг чуть не захлебнулась собственным дыханием. Молчала. Он смотрел на её лицо. Что в её глазах? Мольба, желание, требование, чтобы он сказал хоть что-то обнадёживающее, готовое обернуться ненавистью, потому что он не говорит ничего обнадёживающего. Её кожа словно стала тоньше, почти прозрачная. Она прошептала: – Пожалуйста. Он шагнул к ней, взял за руку. Почувствовал, как она мгновенно напряглась, рука сделалась как камень, и сразу же безвольной, но потом она ответила – сжала его ладонь. Всхлип подавила, лишь волна дрожи пробежала по лицу. Но теперь и его голос изменился: – Так он не вернёт её. Надо заставить его выползти. Его голос изменился: холод, лёд подействовали на неё лучше, заставили услышать. – Куда ж ещё выползти? – только голос её всё ещё не окреп. – Он и так… – Всегда оставался в тени, – сказал Форель. – Его никто не видел. Даже когда действовал, всегда оставался в убежище. Понимаешь? Она смотрела на него. Он даже не заметил, как впервые обратился к ней на «ты». Ей хотелось поверить… Форель сказал: – Надо вынудить его сделать то, чего он никогда не делал. И тогда он ошибётся. – Я не понимаю! Слова… – Ванга отмахнулась, и теперь он её услышал: все эти слова, сравнения – «убежище», «тень» – хороши для книг, а не для дел. – Говори прямо. |